Энигмастер Мария Тимофеева

Маша вываливается из кресла и опрометью кидается к полке возле пыточного кресла. Там валяется медицинский браслет, который она ни разу не надевала, потому что он теснит запястье и по цвету не подходит ни к одному наряду. Он мерзко-болотно-зеленый. Но зато способен моментально измерять температуру. Трясущимися пальцами Маша прилаживает браслет на левую руку. Малодушно отворачивается и даже жмурится. Затем искоса, одним глазком начинает считывать показания. Пульс сто двадцать… ну еще бы! Температура тридцать шесть и шесть… Уффф!

– Маша, Маша, что там у тебя происходит?! – убивается Пармезан.

Она неспешно залезает в кресло с ногами и взирает на него приветливым взглядом мультяшного олененка.

– Все хорошо. Померещилось. Но я в порядке, правда. Сейчас выпью еще кофе с молоком, слопаю творога с джемом – с апельсиновым! – и начну думать.

– А не врешь? – недоверчиво спрашивает Пармезан.

– Гена, ты серьезно полагаешь, будто я не хочу понять, в чем мой маленький секрет?

– Когда ты не злишься и не хандришь, то нравишься мне гораздо больше, – удовлетворенно урчит Пармезан. – А когда наоборот, то тебя просто жалко, и все.

– Не волнуйся, – успокаивает его Маша. – Я еще много раз буду и злиться, и хандрить и всевозможно кукситься. Нас ожидает эмоционально насыщенное общение. Вы ведь пока не собираетесь меня бросить насовсем?

– Ну вот сама подумай, о чем ты говоришь! – Гена с осуждением качает головой.

– Я держу вас на привязи уже почти два месяца, а у вас и без меня полно работы…

– Все, что мы делаем для Тезауруса, – веско произносит Пармезан, – мы можем делать, не покидая окрестностей Бханмары.

– Мило, – говорит Маша. Ей, как ни грустно такое признавать, снова хочется вредничать. – А зачем вы угнали «Трурля»?

Это болезненная для всех тема, до сих пор ее как-то удавалось обходить. Но сегодня Маша решила выговориться. И продолжить свое заточение обновленной, умиротворенной, открытой для новых идей и гипотез.

– Ну, ты же понимаешь… – мямлит Пармезан, глядя на нее с экрана видеала. Вернее, куда-то мимо нее, потому что ему стыдно.

Если бы он не находился отсюда за несколько парсеков, Маша бы его больно стукнула. Ну, или хотя бы попыталась укусить.

– Не понимаю, – говорит она сердито, с новой остротой ощущая свое полное бессилие. – Вы что, серьезно думали, что я сбегу?

– Н-ну… карантин есть карантин. Следовало исключить всякую возможность.

– Ну и дураки!

В глубине души она понимает, что иначе было нельзя. Не дано предугадать, что может прийти на ум человеку в минуты отчаяния. Да, Маша не давала повода усомниться в ее адекватности и способности контролировать собственные поступки. Но что станется, если протокванн все же начнет делать свое черное дело и механизмы сознательного контроля окажутся разрушены?

Краем уха она слышит обрывок фразы:

– …Гарин интересовался.

– Пока, до связи… ПОВТОРИ, ЧТО ТЫ СКАЗАЛ!

– Утром на стационар прибыл Гарин, – охотно повторяет Пармезан. – Очень интересовался твоим состоянием. Хотел поговорить. Как он выразился: если ты сочтешь для себя приемлемым… Я же говорил, что Тезаурус оказал нам поддержку. Вот Гарин и есть поддержка. Что ты вдруг разволновалась?

– Я?! Да нисколько…

– Пока он изучает материалы и беседует с Элькой, а потом…

– НЕТ!

Пармезан, окончательно потерявшись, снова неслышно шевелит губами, как золотая рыбка в аквариуме.

– Не сейчас, – говорит Маша, стараясь казаться спокойной. У нее это неважно получается, ну да для Пармезана сойдет. – Я пока не готова. Мне нужно…

– Нужно – что? – осторожно уточняет Гена.

«Переодеться, балда ты! – мысленно вопит Маша. – Сделать приличную прическу и набросать на лицо хотя бы видимость макияжа, что тут непонятного?!»

– …сформулировать некоторые гипотезы, – поясняет она дрожащим голоском. – Кое-что перепроверить. Окинуть свежим взглядом.

– Понятно, – говорит Пармезан, хотя по его виду такого не скажешь.

На этом они скомканно прощаются, расходясь по разным углам Галактики с тем, чтобы осмыслить итоги беседы.

Маше это дается нелегко. Вместо связных мыслей в голове у нее царит хаос. Или, выражаясь более деликатно, поток сознания.

Гарин здесь.