Энигмастер Мария Тимофеева

Отчет по инциденту на Сешуткенишхе был принят без замечаний. Тоже мне, инцидент! Двадцать лет назад обосновавшийся на плато Спишвештар археологический отряд Джексона-Файва настолько увлекся раскопками укрепленного городища Саваркумчихх, что операторы стали давать команды робокопам с использованием арготической терминологии. Выражения вроде «прочесать раскоп», «шлифануть страту» или «улизать фактик» оказались непонятны автоматам не самого высокого интеллектуального уровня. Робокоп – всего лишь роботизированный копающий механизм, что с него взять. Неверно интерпретировав выданную команду (Маша, краснея и запинаясь, как смогла воспроизвела ее вслух; высокое собрание в штаб-квартире Тезауруса цинично ржало), робокоп П. Флетчер покинул археологическую площадку и убрел в окружавшие плато лесные дебри. Где и сгинул, как представлялось, навсегда. Потому что джунгли Сешуткенишхи – никому не подарок, в них не то что целый город укроется, вроде того же Саваркумчихха, но и целая культура, его во время оно построившая и по каким-то своим причинам впоследствии покинувшая. И когда в прошлом уже году ксенологи вступили с означенной культурой в контакт, то были бесконечно озадачены внезапными параллелями между доминирующим по всему континенту культом Пасмурного Железного Камнегрыза и базовыми принципами эксплуатации самоходной землеройной техники малой энергонасыщенности, с точностью до синтаксических конструкций. Ксенологи всеведущими быть не обязаны, но то обстоятельство, что всех младенцев третьего формирующего пола называли Флетчерами, не могло их не насторожить. Призванный на помощь Тезаурус в лице Маши и «Команды Ы» потратил на разрешение проблемы ровно столько времени, сколько понадобилось Маше, чтобы изучить в непосредственной близости капище Камнегрыза с рукотворным идолом посередине и сформулировать задачу, а Стасе Чеховой найти в Глобале и связать воедино два разрозненных по времени факта. То есть намного меньше, чем Маша убила на составление отчета. Кстати, судьба самого П. Флетчера так и осталась непроясненной. Не то он пришел в негодность и был разъят на мощи приверженцами культа, не то убрел в какие-то совершенно уже непроходимые джунгли – и дальше нести в туземные массы факел собственной святости.

Обязательный по случаю пребывания на Земле прием у генерального инспектора Тезауруса мадам Арманды Бенатар был ожидаемо официозен и малопознавателен. Роль Маши в означенном действе свелась к смирному сидению на краешке глубокого кожаного в леопардовом чехле кресла, со сложенными на коленях лапками, и выслушиванию начальственных рацей. Мадам Бенатар, как всегда, величавая и ослепительная, пожурила Машу за неоправданное стремление к простому решению сложных проблем, напомнив про инциденты на Бханмаре, Аджите и на хребте Сайлюгем. Затем похвалила примерно за то же самое. Полюбопытствовала, как продвигается латентное следствие по перевалу Дятлова. Упреждая Машину недоуменную реакцию, элегантно прикрыла глаза ладонью: «Кажется, я что-то путаю… это было поручено не вам, дитя мое…» Маша уловила намек, но виду, разумеется, не подала, сделав себе зарубку на памяти при случае поднять архивы и разобраться, что же, в конце концов, приключилось на том самом злосчастном перевале. «Ступайте, дитя мое, – молвила мадам Бенатар значительным голосом, – употребите каждую минуту своего отдыха к духовной пользе и телесной радости, покуда вновь не окажетесь призваны под знамена Тезауруса…»