Эмма из Прованса

– Можешь поворачиваться, – разрешила.

– Вы, миледи, как белая лилия, такая красивая!

– Да, мне уже кто-то такое говорил, – я улыбнулась в ответ и вспомнила о своих нянечках.

– Я к вам приду после завтрака, миледи, – сообщила Оливия.

– Хорошо, можешь идти, – ответила я, разглядывая себя в зеркале и улыбаясь.

Спустилась на завтрак в трапезный зал. За столом были только отец и кардинал, я присела, приветствуя их.

– А Франческо присоединится? – поинтересовалась.

– Миледи, разве он вам не сказал? Он рано позавтракал и уже уехал. Хлопоты по венчанию… – сообщил кардинал.

Я промолчала, и улыбка исчезла с лица, потому что не была осведомлена.

Франческо ничего вчера не сказал, наверно не успел. Кардинал благословил еду, и мы начали трапезу. С утра подали суп из цыплят, сдобу и вино.

«Сколько можно пить!» – думала я про себя, глядя на кардинала и отца.

– За твоё счастье, дочь! – сказал восторженно отец, и они подняли бокалы.

После трапезы поднялась наверх надевать подвенечное платье. Оно уже лежало на кровати. Красивое, белоснежное… Я просто парила в облаках от счастья.

Оливия осторожно сняла платье салатового цвета, в котором я была, оставила в сорочке, а бутылёк располагался в укромном месте. Потом я села на кровать и передохнула немного, пока завтрак переваривался. Раннее прохладное утро, в моей душе трепет.

Сразу же после венчания мы поедем к Франческо, а отец уже соскучился по своей любовнице и сообщил, что утром возвращается обратно во Францию, а я остаюсь в Ватикане.

– Миледи, вы готовы? – спросила Оливия, глядя на моё платье.

– Да, – я встала с кровати. Оливия взяла платье, за которым тянулся большой шлейф, и подошла.

– Нам будут нужны помощники, – сказала я, – у вас ещё слуги есть?

– Только я и Антонио, и ещё две кухарки.

– Да, не густо, – сказала я, – а служанок вообще нет?

– Нет, только я, – ответила Оливия.

– Придётся всем поместьем помогать.

– Миледи, я одна справлюсь, – сказала Оливия.

– Справишься? Платье только не испорть.

– Не испорчу, миледи, – ответила Оливия и начала надевать платье. Минут десять она затягивала корсет, спина даже затекла. Я ждала, когда она закончит свою работу.

Последним штрихом была белая вуаль, которая прикрыла лицо. Оливия держала шлейф, я медленно спускалась вниз, говоря ей о том, чтобы она положила мой сундучок, оставшийся в покоях и в котором лежал мой дневник с чернилами и пером, в большой сундучок с платьями.

10. Венчание

Я ехала в карете в Святую Церковь, впереди мчались всадники с нашими флагами, флагами Франции. Сердце билось всё сильнее и быстрее, рядом со мной ехали отец с кардиналом. Я уже не обращала внимания на кардинала, мои мысли были наполнены тревогой, но это была нежная тревога с приятным волнением о грядущем.

Шлейф так и тянулся на пять футов. Цельнокроеная туника была украшена вышивкой по рукавам и горловине. Пышная юбка имела много складок и драпировок, что придавало платью несравненное изящество. Бархат и шёлк переплетались на груди, а золотая тесёмка была вшита на боку с обеих сторон платья. Мои белокурые локоны свисали до пояса.

Нас ожидали слуги, выстроенные в колонну, которые помогли мне выйти из кареты. Несколько слуг, взяв шлейф платья, шли за мной. Колоссальная роза над входом, вся составленная из разноцветных стекол, надолго приковала внимание. Невольно задумываешься, невольно углубляешься в себя. Каменные изображения святых при входе, окружённые каменными кружевами и цветами, как будто оживились при блеске солнца в присутствии такого живого собрания и милостиво смотрели на нас. Мы вошли в этот небесный дворец: по обеим сторонам зала стояли кардиналы, все на одно лицо. Это, наверное, обман зрения из-за их красных мантий и красных шапок с большими золотыми крестами на груди, а на пальцах – красивые перстни из золота, рубин сверкал от солнечного света. Отец взял меня под руку.

Взор остановился на высоком алтаре в углублении апсиды и на роскошной проповеднической кафедре, украшенной скульптурными изображениями и высоким навесом. Я заметила изваяния под верхними громадными окнами, окаймляющими дивным кружевом весь средний неф. Только сейчас я начинала разглядывать разноцветные изображения на стёклах по обеим сторонам церкви. Прямо перед нами сидел на пьедестале Папа Римский, высокая шапка с крестом красовалась у него на голове. Он был уже в годах, но вполне обаятельным мужчиной. Чуть ниже стоял мой Франческо. Он был так красив! Кудри будто ещё гуще стали завиваться, он смотрел на меня, а я на него. Справа стоящий от Его Святейшества кардинал представил нас:

– Ваше Святейшество, перед вами герцог Жозеф Орлеанский и его дочь, герцогиня Эмма Орлеанская, – громко произнёс неизвестный мне кардинал, он был худощавого телосложения приятной внешности, но весьма молод. Как и у моего Франческо, его тоже украшали кудри. Приглядевшись, узнала. Это же Чезаре Борджиа, сын Его Святейшества Папы Римского Александра VI.