Эмма

Невозможно было не обрадоваться сим новостям, не заразиться счастливой улыбкой мистера Уэстона. Миссис Уэстон была спокойнее и тише, но ее слова и лицо выражали такую же радость. Увидев, что на этот раз даже она уверена в приезде Фрэнка Черчилля, Эмма и сама в него поверила и искренне возликовала вместе с друзьями. Какая восхитительная весть для ее измученной души! Все неприятности прошлого мигом позабылись, новый же день сулил новые радости. На мгновение у Эммы мелькнула надежда, что разговоры о мистере Элтоне прекратятся.

Мистер Уэстон в подробностях рассказал ей обо всех обстоятельствах из жизни Анскома, благодаря которым его сын смог освободиться на целых две недели и самостоятельно выбрать направление и способ передвижения. Эмма слушала, и улыбалась, и поздравляла.

– Скоро я приведу его в Хартфилд, – заключил он.

Эмме показалось, будто на этих словах его жена слегка коснулась его руки.

– Мистер Уэстон, пойдемте, – сказала она, – не будем задерживать девочек.

– Да-да, идем, – отозвался он и напоследок повернулся к Эмме: – Только не ожидайте ничего выдающегося, вы ведь только по моим словам можете судить. Осмелюсь сказать, что он совершенно обычный молодой человек, – однако в глазах мистера Уэстона сверкнула полная убежденность в обратном.

Эмма с самым наивным и невинным видом ответила какой-то вежливой фразой.

– Пожелайте мне удачи, милая моя Эмма, завтра часа в четыре, – взволнованно попросила на прощание миссис Уэстон, и слова эти предназначались лишь ей одной.

– Часа в четыре! Поверьте, он будет здесь уже в три, – поспешил уточнить мистер Уэстон, и на том они и разошлись. Эммой овладело счастье, и на все вокруг она смотрела теперь совершенно по-другому: Джеймс и его лошади как будто перестали тащиться до ужаса медленно, бузина вдоль дороги наталкивала на мысли, что она, кажется, скоро расцветет, даже Харриет выглядела иначе – улыбалась как-то по-весеннему нежно.

Однако тут она задала вопрос, который ничего хорошего не предвещал:

– А мистер Черчилль по пути из Оксфорда будет проезжать Бат?

Конечно, ни знание географии, ни душевное спокойствие не приходят к человеку в мгновение ока, а потому Эмме оставалось лишь понадеяться, что ее подруга сможет со временем овладеть и тем и другим.

Наступил знаменательный день. Верная ученица миссис Уэстон ни в десять, ни в одиннадцать, ни в двенадцать часов не забывала, что должна вспомнить о ней в четыре.

– Моя дорогая, моя милая беспокойная подруга, – говорила она сама с собою, покинув свою комнату и спускаясь по лестнице, – вы всегда так заботитесь обо всех, кроме себя. Так и вижу, как вы сейчас волнуетесь, постоянно заходите в его комнату и проверяете, все ли в порядке, – когда Эмма проходила по передней, пробили часы. – Двенадцать. Через четыре часа я о вас вспомню. А завтра в это же время или, может, чуть позже буду надеяться, что джентльмены заглянут к нам. Уверена, надолго откладывать эту встречу не будут.

Она вошла в гостиную и увидела, что с ее отцом сидят два джентльмена – мистер Уэстон и его сын. Они только что пришли: мистер Уэстон едва успел объяснить, что Фрэнк приехал на день раньше, а ее отец еще не закончил выражать вежливые приветствия и поздравления, когда вошла она, чтобы в свою очередь удивляться, приветствовать и знакомиться.

Тот самый Фрэнк Черчилль, о котором так долго говорили, который вызывал такой живой интерес, был наконец ей представлен. Эмма подумала, что хвалили его не зря: он был весьма хорош собою, превосходного роста, с безупречными манерами, в чертах – тот же энтузиазм и та же живость, что у его отца, во взгляде – живой ум и здравый смысл. Она сразу почувствовала, что он ей понравится, а по естественной непринужденности и готовности поддерживать разговор поняла, что он пришел с намерением свести с ней приятное знакомство и подружатся они очень скоро.

Он приехал в Рэндаллс накануне вечером. Она с удовольствием слушала про то рвение, которое заставило его отправиться раньше, останавливаться реже и ехать быстрее, чтобы выиграть полдня.

– Я же говорил! – ликовал мистер Уэстон. – Я так и знал, что он приедет раньше обещанного. Помню, я и сам любил так путешествовать. В пути не хочется тащиться еле-еле, ты сам невольно рвешься вперед своих планов. А сколько удовольствия доставляет удивление друзей, которые еще не начали тебя поджидать, – все усилия того стоят.

– Великое, но редкое удовольствие, – подхватил молодой человек. – Не со всеми я позволил бы себе так злоупотреблять гостеприимством, но когда едешь домой, то знаешь, что тебе в любое время рады.