Эмма

После долгих размышлений Эмма решила, что Харриет все же стоит нанести визит, однако держаться надо так, чтобы было ясно: отныне их знакомство может быть лишь формальным. Она собиралась отвезти подругу в Эбби-Милл в своем экипаже, оставить ее там ненадолго, покататься и вскоре вернуться за ней. Так времени для нежелательного влияния Мартинов на Харриет и опасных бесед о былом совсем не останется. Это покажет им, что близкой дружбе не бывать.

Лучше плана Эмма не придумала, и хотя было в нем что-то такое, что претило ей самой, что казалось плохо скрытой неблагодарностью, она твердо решила, что его нужно исполнить, а иначе что станется с Харриет?

Глава V

Сердце Харриет сейчас к этому визиту не лежало. Всего за полчаса до того, как Эмма заехала за ней к миссис Годдард, злая судьба привела ее к месту, где как раз в ту минуту в тележку мясника грузили сундук с надписью: «Преподобному Филипу Элтону, Уайт-Харт, Бат», – чтобы доставить его к почтовой карете. Все иное для Харриет перестало существовать.

Но все же к Мартинам она поехала и, выйдя из экипажа на широкую и ухоженную гравийную дорожку, ведущую меж шпалерных яблонь к дверям дома, вновь почувствовала волнение. Все вокруг приносило воспоминания о веселом времени, проведенном здесь прошлой осенью. Эмма, оставляя ее, заметила, как Харриет озирается вокруг с неким боязливым любопытством, и укрепилась в своем решении приехать за ней не позже чем через четверть часа. Сама она в это время собралась навестить прежнюю служанку, которая вышла замуж и жила в Донуэлле.

Ровно через четверть часа карета снова стояла у белых ворот, и мисс Смит, поняв знак, тут же вышла – одна, без сопровождения всяких подозрительных юношей. Одна из сестер показалась из дверей, попрощалась с гостьей с церемонной учтивостью, и та ступила на гравийную дорожку в полном одиночестве.

Харриет, переполненная чувствами, не сразу смогла дать внятный отчет, но в конце концов Эмме удалось добиться от нее достаточно, чтобы понять, как прошла встреча и какую боль она принесла. Дома были только миссис Мартин и две сестры. Встретили они ее как-то нерешительно, вернее даже сказать, холодно. Разговор почти все время велся на отвлеченные темы, как вдруг миссис Мартин неожиданно заметила, что Харриет, кажется, подросла. После этого все повеселели, и беседа потекла свободнее. В этой самой комнате в сентябре она и две ее подруги мерились ростом. На деревянной панели у окна сохранились подписанные карандашом отметки. Их делал он. Все, казалось, прекрасно помнили тот день, тот час, тот случай и тех, кто был при нем. Всех их тут же охватила общая тоска, общее желание вернуться к прежнему доброму согласию – и Харриет, как подозревала Эмма, первой была бы готова вернуть былую сердечность. Они только начали походить на себя прежних, как вернулась карета, и все было кончено. Характер и краткость визита сделали очевидным его значение. Уделить четырнадцать минут тем, с кем меньше полугода назад она провела целых шесть недель! Эмма, представив себе все это, не могла не признать, сколь справедлива обида хозяек и как естественны страдания Харриет. Ужасно все сложилось. Она бы многое отдала, многое вынесла, лишь бы Мартины оказались выше по положению. Столь достойным людям хватило бы совсем маленького возвышения, однако они там, где есть. Разве возможно было поступить иначе?.. Нет! И нечего сокрушаться. Разлуке суждено было случиться, но она принесла столько боли даже самой Эмме, что по пути домой было решено заехать в Рэндаллс и найти утешение там. Она уже думать не могла ни о мистере Элтоне, ни о Мартинах. Ей был просто необходим глоток свежего воздуха в обществе Рэндаллса.

План был хороший, однако, подъехав к дверям, они услышали от слуги, что «ни хозяина, ни хозяйки дома нет, они ушли некоторое время назад, кажется, в Хартфилд».

– Как жалко! – воскликнула Эмма, когда они отъехали. – И в Хартфилде мы их тоже уже не застанем, как обидно! Давно я не была так разочарована.

И она отвернулась в угол экипажа, чтобы мысленно поворчать или, наоборот, успокоить себя, но, скорее всего, предаться понемногу и тому, и другому, что и свойственно столь незлобивым личностям. Вдруг повозка остановилась, она выглянула в окно: то были мистер и миссис Уэстон. При одном их виде Эмма сразу повеселела, а уж как она обрадовалась, услышав от мистера Уэстона:

– Здравствуйте, здравствуйте! А мы были у вашего батюшки, рады видеть его в столь добром здравии. Завтра приезжает Фрэнк! Сегодня утром получил от него письмо: приедет к обеду – сейчас он в Оксфорде – и погостит у нас целых две недели! А ведь я так и знал. Приехал бы на Рождество – так не пробыл бы и трех дней. Я даже радовался, что он тогда не смог, а теперь и погода чудесная, теплая и сухая. Мы вдоволь насладимся его обществом. Все сложилось наилучшим образом.