Ельцин как наваждение

Сейчас такое кажется невероятным. Не сомневаюсь, что кто-то, прочитав эти откровения, возмущенно воскликнет: не может быть! А потому сошлюсь на человека, сменившего меня на посту пресс-секретаря президента Ельцина – на Вячеслава Костикова. Мы никогда не были близкими друзьями и встречались раза два-три, да и то на записях телепрограмм, когда нет возможности о чем-то поговорить. Так что нас нельзя заподозрить в каком-то сговоре.

Так вот, Костиков оказался в ситуации, чем-то схожей с моей – Коржаков устроил ему допрос с пристрастием насчет будущих творческих планов. И более всего его интересовало: а не собирает ли пресс-секретарь материал для будущих сенсационных воспоминаний о президенте и его окружении?

– Имей в виду, для нас важно, что ты сейчас скажешь!

Далее цитата из интервью Вячеслава Костикова, датированного 1997 годом:

«У меня не было иллюзий относительно того, как интерпретировать его слова. Это была форма предупреждения. Незадолго до этого разговора в прессе появилось сообщение о том, что неизвестные ворвались в квартиру прежнего пресс-секретаря президента Павла Вощанова и избили его. В последующем интервью П. Вощанов фактически прямо сказал, чьих это рук дело и на что ему «намекали». Намекали на то, что он стал слишком разговорчив. На втором этаже Кремля, где размещалась Служба безопасности президента, в сущности, и не скрывали, что «дали по ушам Вощанову, чтобы он не вспоминал ненужных эпизодов». Меня более всего это тогда и поразило – не столько насилие по отношению к слишком разговорчивому противнику, сколько то, что не считали нужным скрывать это. Значит, уверены в своей безнаказанности. Значит, заинтересованы, чтобы создавать атмосферу страха».

Часть третья

Несколько столичных газет вышли со странными и, на мой взгляд, довольно провокационными заголовками – «Кому выгодно убийство бывшего пресс-секретаря?», «Павел Вощанов приговорен к избиению», «Вощанова не добили». Хорошо, что мои ближайшие родственники не особо охочи до чтения прессы. Иначе испереживались бы, да и меня издергали своими расспросами. Но друзья волнуются. И не стану скрывать, это радует и успокаивает. Не все так безнадежно, когда есть на кого опереться.

То, что мне по нескольку раз в день звонит Ряшенцев и требует, чтоб я незамедлительно летел к нему в Будапешт – это не удивляет. И то, что из Питера постоянно названивает Виктор Югин, предлагая пожить у него на Шпалерной – «Комната сына в твоем распоряжении!» – это тоже вполне ожидаемо. Даже то, что болгарин Венцель Райчев шлет мне приветы от своего президента и уговаривает принять предложение Желю Желева отдохнуть на какой-то вилле в горах неподалеку от Софии – и это в порядке вещей. А как еще должно быть между старыми и добрыми товарищами?! Но вот сегодняшний звонок Раисы Максимовны Горбачевой удивил безмерно. Вот уж чей голос никак не ожидал услышать!

– Ты как себя чувствуешь, мой друг? Хочу назначить тебе свидание. Завтра Валентин Иванович Толстых в Доме кино проводит очередное заседание своего интеллектуального клуба «Свободное слово». Ты ведь знаешь об этом клубе, да? Так вот, приходи часам к шести. Хочу посмотреть на побитого Вощанова. Придешь?

– Непременно!

– Вот и хорошо. Там и поговорим.

…Раиса Максимовна осматривает меня почти как врач в травмопункте: