Ельцин как наваждение

– Никакого вылета! Сейчас отведем его в юрту и пусть поспит пару часов. Полетите позже. Я распоряжусь. В порту журналистов полно, а он в таком состоянии.

Повторюсь: с августовским путчем связано немало мифов. Один из них – гэкачеписты якобы хотели посадить самолет Ельцина на военном аэродроме в Кубинке и, по приземлении, арестовать его вместе со всей командой. У этого мифа есть и «подмиф»: узнав об этом, Ельцин приказал экипажу посадить самолет на аэродром в Чкаловске, тем самым избежал ареста и спас нарождающуюся российскую демократию. На самом деле, все было без какого бы то ни было трагизма – самолет благополучно сел во Внуково, и Ельцин (он, кстати, весь полет проспал и физически не мог отдавать никакие приказы) благополучно отбыл на дачу в Архангельское.

Так почему же не случилось того, о чем Крючков говорил Прокофьеву 8 августа на спецобъекте АВС? Почему маршал Язов не встретил Ельцина и не провел с ним «жесткую» беседу? Не следует искать великое там, где его нет. Все это случилось бы, если б из-за гульбы на речке самолет не опоздал с прибытием почти на пять часов.

Когда страну «отпутчило» и когда я уже ушел от Ельцина на вольные хлеба, в Вене, в гостях у общих знакомых, повстречал одного из теперь уже бывших руководителей правительственного терминала Внуково-2. Разговорились, вспомнили былое, прониклись друг к другу доверием. Тогда он и рассказал мне, что в тот вечер, 18 августа, Язов приезжал в аэропорт и дожидался Ельцина более часа. Уехал лишь после того, как узнал, что прибытие спецборта откладывается на неопределенное время из-за нездоровья российского президента. О чем говорить с «нездоровым» Ельциным?

Вот ведь как оно иной раз бывает – одна-две лишних рюмки, и развитие политической ситуации в огромной стране пошло по иной траектории. Кто знает, может, это был тот самый случай, когда Борис Николаевич перепил не в силу непреодолимого влечения, а намеренно поддался пагубному пристрастию?

В Москву прилетаем далеко за полночь. Домой приезжаю где-то в начале третьего. Еще не знаю, не ведаю, что на сон мне отпущено не более трех часов. В начале седьмого из приемной звонит дежурный секретарь и передает распоряжение Бурбулиса: срочно, и как можно скорее, явиться в Белый дом.

– Что-то случилось?

– В стране государственный переворот. Горбачев смещен. На подходе к Москве танковые колонны.

Всю дорогу до Белого дома пытаюсь найти ответы на мучающие меня вопросы, коих немало. По тому, как при отлете в Алма-Ату шеф отреагировал на мое сообщение, могу предположить, что оно для него не было неожиданностью. Тогда что же получается – он и без меня знал о готовящемся перевороте? Выходит, знал. А коли так, почему напился до бесчувствия? Невозможно поверить, что зная обо всем (пусть не в деталях, а в общих чертах), он по слабости душевной не смог удержаться от обильных возлияний. Ведь надо же было принимать какие-то решения, делать какие-то упреждающие шаги. Да, этот человек склонен к питию, но с мозгами-то у него пока все в порядке! Тогда почему же?

А может, все это было намеренно – и пьянка у ручья, и купание, и игра на домбре, и задержка с отлетом? Но ради чего?!

Ищу объяснение необъяснимого.