Одиннадцать часов вечера. Кабинет погружен в полутьму. По потолку бегают отблески костров за окном. Валя Сергеев, руководитель пресс-службы премьера Силаева, уверял меня прошлой ночью, что их жгут якобы для психологического устрашения противника. Костры-де создают у него иллюзию многочисленности нашей поредевшей к ночи обороны. Может, оно и так, только полчаса назад я выходил на улицу и убедился в другом – люди замерзли и им хочется хоть как-то согреться. Многие пришли сюда еще днем, когда на небе светило солнце и было тепло, и не рассчитывали провести ночь – а теперь уже и вторую! – под открытым небом. А еще костер объединяет и рождает ощущение сплоченности.
С иллюзией многочисленности обороны Сергеев тоже не прав. Конечно, многие из тех, кто был тут днем, действительно ушли домой, но зато остались те, кто будет стоять до конца. Один оставшийся стоит десятерых ушедших. Кем-то движет нереализованный из-за многолетних запретов юношеский романтизм, а кем-то – вера, что здесь и сейчас решается судьба страны и их собственная судьба. Черенки от лопат, какие-то обрезки арматуры и булыжники, выковырянные из мостовой – таким далеко не летальным оружием готовы защищать до конца свои выстроенные из городского и строительного мусора баррикады. Удивительные люди!
Пройдет каких-нибудь полгода, и защитников Белого дома станет в разы больше. Каждый, кто хотя бы единожды в свободное от работы и домашних забот время прогулялся у баррикад, станет рассказывать, как «мы тоже там были». Сначала – с гордостью. Позже, в пору «увядания» политической репутации Ельцина – с усмешкой разочарования. Большинство из этих людей, в общем-то, никакого отношения к гражданскому сопротивлению августа 1991 года не имеет. Одни – «сочувствующие экскурсанты». Они приходили, чтоб на короткий миг ощутить свою причастность к происходящим историческим переменам. Посмотрели, послушали разговоры, может быть даже поучаствовали в них, – и домой, к телевизору, глядя в который можно еще раз, но в более комфортных условиях посопереживать борьбе за российскую демократию. Другие – «любопытствующие экскурсанты». Ими двигало желание своими глазами увидеть нечто такое, чего у нас в стране отродясь не было – массовый гражданский протест.
А кого же можно считать истинными защитниками Белого дома? Тех, что в голоде и холоде простояли на баррикадах три дня и три ночи. Люди, наделенные разным жизненным опытом, по-разному образованные, имеющие разный социальный статус и уровень материального благополучия, а главное, исповедующие разные политические убеждения или вовсе рафинированные нигилисты, – они стояли бок о бок! Это был уникальный феномен гражданского единения, примеров которому не отыскать ни до, ни после августа 91-го. Какие жаркие споры велись ночами у костров! Но, несмотря на очевидное разномыслие, люди были сплочены общей целью – стремлением добиться права строить свою жизнь без оглядки на обветшалые догмы правящей партии и ее вождей, отождествивших политику с закулисными интригами, а собственное благополучие – с интересами государства.