Ельцин как наваждение

Ельцин, стоя посреди зала, о чем-то говорит с Силаевым, Бурбулисом и Полтораниным. Топчусь в двух шагах от них, жду подходящего в момента, чтоб отозвать в сторонку Геннадия Эдуардовича. И вдруг… Встречаемся с Ельциным взглядами, и тот, кивнув на меня, насмешливо произносит:

– А Павел у нас опять чем-то недоволен.

Такое часто бывает – долго обдумываешь, сомневаешься, взвешиваешь варианты, а решение приходит неожиданно и вопреки здравому смыслу:

– Борис Николаевич, я всем доволен. Просто мне надо вам кое-что сообщить.

– Чта-а?!

– Буквально два слова.

Ельцин делает пару шагов в сторону и жестом показывает, чтоб я подошел. В этой ситуации ни к чему пересказывать все, о чем поведал мне Ряшенцев. Нужно не рассусоливать, а сообщить лишь самое главное, причем телеграфным стилем:

– Информация с Лубянки. В Кремле против вас что-то затевается. Когда будем в Алма-Ате, они предъявят какой-то ультиматум. Если вы его не примете, наш самолет Москва не примет.

На лице не дрогнул ни один мускул. Взгляд спокоен, даже насмешлив. Будто я не про кремлевскую реальность сообщил, а, перечитав фантастических романов, принес донельзя нелепую весть о заговорщиках с далекой Кассиопеи.

– Это все?

– В общих чертах – да.

– Хорошо. В самолете поговорим. Я позову.

В самолете не поговорили. Шеф меня к себе в салон не позвал. И вообще никого не позвал. Уединился с Коржаковым.

…Алма-Ата встречает удушливым бензиново-асфальтовым жаром аэродрома и висящим в воздухе монотонным стрекотом неугомонных цикад. Назарбаев обнимает Ельцина как самого разлюбезного друга. Не может быть и тени сомнения, что он счастлив видеть его у себя в гостях. Короткий ритуал встречи, президенты садятся в лимузин и в сопровождении почетного эскорта мотоциклистов отбывают в неизвестном нам направлении. Надо полагать, в личную резиденцию Нурсултана Абишевича. С Ельциным только Коржаков и Суханов. Остальным дан отбой до утра. Что ж, отбой, так отбой.

– Поеду-ка я в гости к старинному другу! Почитай, лет двадцать не виделись.

Моего коллегу, пресс-секретаря казахского президента, такое решение, похоже, очень даже устраивает – не надо тратить вечер на выказывание знаков внимания московскому гостю. Но есть проблема – прямо из аэропорта нас отвезут в загородную резиденцию, где мы и будем спать-почивать.

– До города я вас довезу. А как вы от своего друга назад вернетесь? Такси туда не поедет, да и охрана ночью его на территорию не пропустит.

– Что ж, значит, не судьба!

Утопающая в зелени резиденция – царство горной прохлады. Говорят, здесь жили все коммунистические правители Казахстана, от Брежнева до Кунаева. И вот в эдаком оазисе беззаботного кайфа нам предстоит провести ночь и весь завтрашний день. Хорошо, если они будут такими же беззаботными, как этот вечер: шефа нет, и делай, что хочешь! Но появляется озабоченный Лев Суханов, и надежды на безмятежное времяпрепровождение исчезают, как мираж в бескрайней казахской степи.

– Лев Евгеньевич, а шеф-то где?

– Ужинает с Назарбаевым.

– Он ночевать тоже здесь будет?

– Неподалеку, – Суханов не настроен говорить на отвлеченные темы и, по всему видно, преисполнен бюрократической отвагой. – А вот тебе сегодня ночевать не придется. Есть поручение шефа – к утру подготовить речь, которую он завтра произнесет после подписания договора на торжественном ужине. Минут на пять-десять, не больше, но чтоб в конце непременно несколько фраз на казахском.

– С казахским у меня, знаете ли, как-то не очень – читаю и перевожу со словарем.

Суханов шутку не воспринимает:

– Так узнай у кого-нибудь из местных. В общем, разместишься – и за работу. Машинистка Бориса Николаевича в твоем распоряжении.

Комнату, которую мне выделили для работы, пришлось уступить охранникам – им не хватило мест в спальнях. Работаю в холле, сидя на диване. Передо мной журнальный столик с вазой фруктов и кое-какими напитками. В общем, расхолаживающая обстановка. За свою недолгую бюрократическую жизнь я написал для шефа немало речей, но ни одна из них не давалась с таким трудом. Видимо, здесь не располагающая к таким занятиям обстановка. Просидел едва ли не всю ночь.

Утром мучаюсь от бессонницы. С удовольствием бы выпил чего-нибудь расслабляющего и завалился спать. Хорошо лишь одно – шеф моей писаниной остался доволен. Особенно ему понравились несколько фраз на казахском, которые он без труда заучил наизусть (все-таки отличная у мужика память!) и несколько раз произнес их при мне, дабы не ошибиться в произношении. Чудак Суханов сказал ему, что я неплохо владею казахским: мол, недаром Павел в Ташкенте учился.

Большая часть дня проходит в безделье – шеф опять уединился с Назарбаевым и ведет разговоры с глазу на глаз. Договор о дружбе и сотрудничестве между Казахстаном и Россией подписывается уже под занавес дня. Процедура занимает не более получаса. После нее – торжественный прием. Казахский язык Ельцина производит фурор. Хозяева радуются как дети. В остальном ужин как ужин. С возлияниями, в какой-то момент перешедшими грань желательного.