Эльмира Нетесова Мгновенья вечности

— Артем, подождите, дайте мне поговорить с Глебом,— прервал психолога Илья Иванович и спросил:

— Как ты здесь устроился? Где живешь?

— Где придется,— отмахнулся Воробьев равнодушно.

— Ребята в классе о тебе беспокоятся...

— Нужен я им, как летний снег! Не смешите! — сопел мальчишка.

— К чему мне врать? Девчонки одноклассницы каждый день о тебе спрашивают. Особо Тамара Завьялова. Она даже плакала. Вы с нею сколько лет за одной партой сидели?

— Шесть,— ответил Глеб глухо.

— Видно любит тебя соседка! — заметил человек, как дрогнули плечи.

— Другого полюбит,— ответил хмуро.

— Она тебя ждет.

— Я не вернусь,— отозвался тихо.

— Жаль девчонку! Переживает. И друзья беспокоятся. Все ж свои мальчишки!

— Может, и я скучаю, но не вернусь к ним. Не могу!

— Кто так довел? — подвинулся поближе, положил руку на плечо Глеба.

— Да все достали! Жизни нет! Я и кровосос, и нахлебник, и грабитель, сволочь и негодяй, дебил и недоносок. Чего только не наслушался. И это при всех, при целом классе, и на весь дом и двор, при соседях! Будто хуже меня на целом свете нет. Ну вот, пусть живут без меня! С самого детсада, сколько себя помню, каждый раз позорили. А потом попробуй выйти во двор или на улицу, когда вокруг смеются. Как от чумного отскакивают. Заговорил с Тамаркой во дворе, мать вышла и кричит:

— Ты что с этим полудурком скалишься? Он же отморозок и дебил! Иди домой, псих! Чего тут треплешься? Иль вовсе мозги потерял, собирайся в школу, звезданутый! — сжал руки в кулаки.

— Отец того хуже. При всех по морде надает. Бывало, с ремнем выходил во двор. Мальчишки учили на велике ездить, а пахан как вылетел с ремнем, да по башке! Я целую неделю голову поднять не мог, так болела, что не видел и не слышал ничего. А пахан скалится, что ему в свое время еще круче перепадало. А я плохо запоминать стал. Даже во сне часто болит голова.

— Ну, а за что? — спросил психолог.

— Их спросите! — огрызнулся Глеб зло.

— Ты с отцом пытался говорить?

— О чем? У нас разные весовые категории! У него кулаки с мою голову. И разговор всегда один. И только бабка меня жалела, но что она могла?

Она одна, их двое. Меня за человека никто не считал. Что ни попроси, ответ один! Кулаки и базар. С меня хватит! Чего они теперь хотят? Не на кого брехать стало? Не вернусь, лучше сдохну, но сам, без их помощи! — всхлипнул мальчишка.

— Глебка! Все понятно, но и так жить, как теперь, тоже не выход! Надо учиться! — встрял Артем.

Мальчишка презрительно хмыкнул:

— Я давно не верю в сказки. И хватит меня уговаривать. Пусть мои недоумки родители считали дураком, вам не дал таких оснований. Сказал, не вернусь к ним, и все на том! — ответил мальчишка твердо.

— Ты что ж, в недоучках вздумал застрять? — спросил Артем, но ответа не услышал.

— Я вчера с твоими долго говорил. Допоздна. Они сами все поняли. Отец переживает и правильно понял свои промахи. Что касается матери, она одного хочет, отправить тебя в Минск к родне, чтоб ты там поступил и учился. К своему брату вздумала послать, у которого нет детей. Он давно тебя просит.

— К Матвею Прохоровичу с удовольствием, хоть сейчас,— живо отозвался парнишка.

— Твои родители за эту неделю многое пережили и обдумали. Разговор у нас был нелегким,— сознался Илья Иванович.

— С ними базарить бесполезно. Я много раз пытался, но ничего не получилось! — вздохнул Глеб.

— Тогда они не дозрели,— усмехнулся Артем.

— Знаешь, как условились?

— А мне по барабану...

— Ты все же выслушай! — настаивал Илья Иванович и, повернув к себе мальчишку, сказал:

— Я тебя ничем не обидел. Не умею разговаривать с человеком, повернувшимся ко мне спиной. Не хочешь слушать, дело твое. Но речь идет о твоем будущем. Ты считаешь, что прав во всем и умолчал о своих проделках. Ну, скажи Глеб, разве это порядочно брать без разрешения деньги из семейного бюджета?

— Я купил магнитолу! А если бы просил, никогда не получил бы! Обязательно отказали б! Или не знаю?

— По сути, ты их украл!

— В своем доме не воруют, а берут.

— Это если с разрешения. Ты даже не предупредил. Сколько раз вот так наказывал своих?

— Я все тратил на дело!

— Не спорю, но, не спросив разрешения.

— Мне они никогда не дадут, хоть тресни!

— Глеб! Ты даже у бабки клянчил пенсию. Это вовсе непорядочно! Скажешь, что их тоже на технику пустил? Неправда!

— Ну, купил Тамарке подарок к Восьмому марта! Первый раз за все годы! А разговоров больше тех копеек. Выходит, бабка тоже выдала? Я ее единственным другом считал.

— Глеб! Дело ни в деньгах. В самом факте воровства! Нельзя красть ни у кого, тем более дома! Это не по-мужски! Ты не малыш! Сам понимаешь, за что получал от отца. И дальше! Зачем парфюмерию матери без разрешения подарил одноклассницам?

— Я ей отомстил за то, как меня опозорила перед всеми! А какая у нее была рожа, когда заглянула в сумку, а там пусто! У ней глаза по банке стали, чуть не вывалились в сумку! А как завизжала от злости. Училкам на меня нажаловалась. Ну, и что толку? Кто ей вернул хоть что-нибудь?

— Глеб! Тебе будут давать деньги на твои карманные расходы.

— Мне? Вы смеетесь! — не поверил в услышанное.