Эльмира Нетесова Мгновенья вечности

— Вот только с переселенцами не ладят. Все грызутся с ними за каждую мелочь.

— Уж и не знаю, о каких мелочах говоришь, но дня три назад пришел на работу, а у дежурного детвора сидит, человек пять. Спросил откуда, чьи они? Услышал, что всех ночью привели в отдел, кого с чердака, из подвала, с помойки. Все голодные и грязные, никто домой возвращаться не хочет. Одни убежали от побоев, других пьяные родители выкинули. Маленькую девчонку и ту не пощадили, выставили из дома!

— Вернуть пытались? — округлились глаза Анискина.

— Кому? Пришли, а мамаша невменяема! Сазонов позаботился. Теперь в детсаде круглосуточная группа есть, вот для таких, выброшенных из дома. Не погибать же детворе. Сам понимаешь, лишение родительских прав, оформление в детский дом в один день не сделают. Вот и живут в детсаде. За иными, одумавшись, приходят, забирают домой. Другим приходится ехать в детдом. И, веришь, ребятня радуется.

— А тех, кого забирают, так ненадолго. Через пару-тройку дней опять на улицу выкидывают. И не только переселенцы, свои поселковые не лучше. Я думал, что только на моем участке беспредел творится, оказалось и у других не легче. Одного пацана собаки ночью так покусали, что в больницу пришлось отправить. Жаль мальчишку, всего изуродовали. Не подоспей участковый, собаки в клочья разнесли бы мальчонку.

— А родители из наших? — ахнул Анискин.

— Мамашка с любовником развлекалась. Пацан захныкал, помешал. Выставила за дверь во двор и забыла о нем. Когда узнала, что сын в больнице, даже не дрогнула, не спросила. Жив ли мальчуган? А утром отказное заявление настрочила,-рассказывал Яшка.

— В роддоме от детей отказываются бабы. Узнавали в чем дело? Одни лопочут, что мужья их бросили, а сами не смогут поднять ребенка, другие не хотят ломать судьбу, мол, не стоило рожать. У других родители против малыша, не пустят с ним в дом. Хватает причин. И только бабка Пискунова сама пришла в роддом за внуком. Дочка от него отказалась, а старуха взялась сама растить ребенка. Ее дочь в город уехала. А бабка с малышом возится,— досадливо ругнул бабу Яков.

В этот день из поселка в детский дом увезли еще троих детей. Они пока не понимали, почему оказались чужими среди своих. Они еще звали матерей, они еще любили их и не знали, что уезжают отсюда навсегда.

Детский плач и крик: — Мама! Его не выдерживали даже сотрудники милиции, видавшие и пережившие многое. Ни одна из женщин не передумала, не забрала, не пришла проститься и проводить свое дитя.

— Зверюги! — ругался Яшка.

— Слава Богу, что не убили, оставили в живых! Может светлой будет их судьба! — смотрел Илья Иванович вслед уходящей машине.

Вот так исчез из поселка Глеб Воробьев. Свой, поселковый мальчишка, он жил в хорошей, как всем казалось, семье. Мать с отцом, даже бабка имелась. У мальчишки своя комната была. И вроде ни в чем не нуждался. О его пропаже заявили родители ночью, ждали сына, сколько хватило терпения. Отец с матерью обошли всех друзей, одноклассников, проверили чердак и подвалы, звали сына, но напрасно. Куда делся Глеб, не знал никто.

Сотрудники милиции обыскали поселок и окрестности, заглянули даже в бараки. Но мальчишку нигде не нашли.

— У вас в деревнях есть родня, куда он мог уйти? — спрашивали родителей.

— Мы уже всех обзвонили. Ни у кого его нет,— отвечали Воробьевы.

— Не поругались с ним накануне?

— Нет, все как обычно! — отвечали домашние и разводили руками в недоумении.

Глеб сыскался через неделю. Его задержала Смоленская милиция и сообщила в поселок о подростке. Тот уже устроился автомойщиком, сдружился с городскими бездомными мальчишками и ни в какую не хотел возвращаться в поселок, никакие уговоры, убеждения и доводы не помогали. Он не хотел видеть родителей и возвращаться к ним. Отвечал, что проживет без них, самостоятельно.

— Ничего не хочет говорить, уперся как баран. Грозит, что все равно убежит, мол, лучше руки на себя наложит, чем вернется домой! Видно, отношения с родителями вконец испорчены,— говорил Сазонов. И предложил подумав:

— Илья Иванович, может, вместе с психологом попробуете убедить пацана? У меня только на вас надежда! — вздохнул сокрушенно.

— С родителями сначала надо поговорить, узнать причину. Кажется, с них нужно начинать перевоспитание! — ответил Терехин.

— Так ведь нормальные люди! Обеспеченная семья. Чего не хватало, не пойму! — удивлялся психолог.

Глеб, увидев Илью Ивановича, отвернулся от человека. Лицо мальчишки взялось красными пятнами.

— Здравствуй, Глеб! — подошел Терехин и, подав парнишке руку, присел рядом.

— Я не буду тебя уговаривать и не стану забирать в поселок силой. Хочу поговорить с тобою, как мужчина с мужчиной! И ничего больше, что сам решишь так и будет! Договорились? — предложил подростку, тот искоса, недоверчиво глянул на Илью Ивановича, на растерявшегося психолога, угнул голову и ответил сдавленным голосом:

— Я терпел, сколько мог. Больше сил не стало. Давно надо был уйти,— обхватил руками голову и замолчал.

— Глебка, скажи, почему так решил, что случилось? — спросил психолог.