Эльф из Преисподней

— Вот что, — сказал я, валяясь на постели и наблюдая, как Пётр старается побороть косой стол; одна его ножка была обломана, — Раз нам учиться вместе, считаю, что никаких вы быть не должно.

— Соглашусь.

Пётр перестал мучить инвалида и зарылся в своём чемодане. Наши пожитки, которые мы оставили на входе, предусмотрительно занесли слуги. Они же оставили фирменный академический пиджак и брюки.

На полку облезлого шкафа отправилась курительная трубка красного дерева, с благородной изогнутостью мундштука.

— Любишь подымить?

— Так, раз в пару недель балуюсь.

Трубку я отметил на будущее. Может пригодиться при воззвании к Изнанке, если забуду купить прибор под себя.

Возня продолжилась. Наконец с торжествующим кряхтением сосед извлёк из внутренностей чемодана увесистую книгу. С нежностью погладил её.

— Знал, что пригодится. Кто б беспоместным и простолюдинам хорошую комнату выделил…

На красной обложке книги золотым тиснением было отпечатано название «Первая истинная история 1812 года». На корешке значился автор — Порфирий Назарович Сенков. Пётр наклонился и запихнул книгу под изувеченную ножку. Для уверенности прихлопнул по крышке стола — тот не дрогнул.

— Могучая штука! В хозяйстве не раз пригодилась.

— А как содержание?

— Да я не открывал, — отмахнулся Пётр, — там, говорят, пропихивается утверждение, что французы в Отечественной войне победили. А это же полная чушь. И как издали? Но как подпорка — вещь бесценная.

И к слову о вещах… Бурление эмоций я почувствовал за несколько секунд до того, как с грохотом распахнулась дверь. На пороге стояла Лютиэна, и глаза её метали молнии.

— Что ты наговорил Ольге?!

Глава 11

Появление эльфийки, пусть и такое громогласное, меня обрадовало. Я соскучился по ощущению вещи поблизости.

— Это моя сестра Софья, — объяснил я Петру, озадаченно вскинувшему брови, — хоть она временами и любит нагнать драмы и порисоваться, на самом деле она очень милая девушка. Особенно в постели, когда никто не видит.

Я предполагал, что покраснеет сестра; но она побелела, испуская такую ярость, что грозила вот-вот испепелить всех собравшихся в комнате. А вот Петра бросило в краску. Дворянин зашлёпал по-детски губами, переводя растерянный взгляд с меня на Лютиэну и обратно — маятник его недоверия раскачивался всё сильнее.

— Ты! И! Твои! Тупые! Шутки! — Несмотря на то, что лицо Лютиэны скуксилось, словно она готовилась заплакать, я чувствовал её истинные эмоции. Она мгновенно сориентировалась в обстановке и выбрала правильный курс действий. А состоял он в том, чтобы выставить меня чудаком с паршивым юморком.

Чего я не рассчитал, так это того, что Лютиэна подлетит к кровати, схватит подушку и примется колотить меня по голове. Во все стороны полетели перья и пух.

Изловчившись, я перехватил ладони эльфийки. Она вырвалась и выбежала из комнаты, едва сдерживая слёзы.

Ставший свидетелем неприглядной сцены Пётр покачал головой.

— Не знаю, что у вас за нравы в вашей…

— Деревне, — подсказал я. Мы с сестрой заранее условились изображать сельские дарования.

— В вашей деревне, — продолжил младший Белавин, — однако шутить так — это не просто глупо… но и опасно. А что, если кто-то поверит? В столице с такими вещами не заигрывают. У вас век просвещённый, но и под светский суд попасть за… кровный разврат… можно легко.

До чего скучные порядки! Я допил взвесь чувств Петра, взбудораженного представлением, и подумал, что не так уж плохо получилось. Но впоследствии, пожалуй, стоит придержать отношения с сестрицей при себе. Разбираться с целым государством, указывавшим смертным, с кем и как им спать, я не намеревался. Сами виноваты, что взрастили этакого монстра.

— Да, признаю, перебрал, — сказал я, — пойду извинюсь.

— Доброе дело.

Я вышел из комнаты и аккуратно прикрыл за собой дверь. Миновал коридор, повернул за угол — и столкнулся нос к носу с поджидавшей меня Лютиэной. Ни следа недавней истерики у сестры было не найти. Ожидаемо, ведь она её разыграла.

А вот чего она не разыгрывала, так это недовольства по поводу княжны Ольги.

— Никаких больше шуточек о нас с тобой, — твёрдо начала эльфийка, — После заключения контракта ты сильно изменился. Иногда я подозреваю, что из твоей головы выскребли все представления о приличиях вместе с инстинктом самосохранения и вместо этого набили протухшими яйцами.

— Признаю, перегнул. Но ты видела его рожу? Такая прелесть…

Уголок рта Лютиэны нервно дёрнулся, и я закатил глаза.

— Хорошо-хорошо.

Имей я возможность покидать тело и обратиться к истинному своему могуществу, меня вряд ли сдержали бы зыбкие понятия о поведенческих нормах. Увы, хоть я и был на голову сильнее смертных, но стая рыб-зубаток загрызёт и кита…

Пораженческие мысли? Какая глупость! Я всё ещё оставался лучшим среди лучших, высшим демоном! Просто… просто подыгрывал.

Лютиэна вновь заговорила, но я не слушал. Даже в гневе и людской форме сестра оставалась красива, и я невольно залюбовался ей.