Эльф из Преисподней. Том 3

Спрашивать я не стал. В лучшем случае меня бы проигнорировали. В худшем — объяснили бы. За плату, которую потребовали бы наперёд.

— Что ж, если дело в Карниване, то я согласен.

Не то чтобы Изнанку интересовало моё согласие. Или, быть может, она уже заглянула в будущее и выудила из него всё нужное для того, чтобы я согласился. Как бы то ни было, оставлять ублюдка в живых я не планировал с той секунды, как попал на Землю.

Но было ещё кое-что, что я обязан выяснить. Кое-что крайне важное.

— Как найти Эфирий? Он находится в Универсуме? Если да, то я хочу знать, как туда попасть.

Ткачи заколыхались. По карманному пространству храма промчался ветерок, который на мгновение сложил клубы дыма в многослойную карту, сияющую ярким сизым мраком. Сложил — и развеял. На место карты пришёл знакомый зал, выложенный плиткой. Она медленно распадалась на куски, обнажая ничто.

— Слишком рано, младший.

— Не та правда.

— Лишнее знание.

— Прими предначертание или окажешься врагом.

Я стану врагом Ткачам? Или уподоблюсь Карнивану? Ему они тоже предлагали сделку?

Я не спросил. В лучшем случае… и далее по списку.

— Вы откроете мне дорогу к Эфирию, когда я убью Карнивана.

Сложно было понять, утверждение это или вопрос. Подвели интонации. В лёгкие втекал раскалённый жар, распространяемый свечами изо льда.

— Узреешь целое, младший. Заштопаешь дыру на несотворённом.

Я счёл это убедительно близким к согласию. Сделал шаг к выходу и остановился. Конечно, выхода не существовало. Как и всего храма.

Изнанка наблюдала за мной условными глазами условных Ткачей.

Я втянул воздух в лёгкие. Подивился тому, как воля продолжала фильтровать его, отсекая губительно-притягательный дым магопия. Подобрался к жрецу, который, выбившись из сил, взял передышку. Его грудь тяжело вздымалась. По лицу градом катился пот. Согбенные плечи и повисшие плетьми руки делали его похожим на обезьяну.

— Я скоро продолжу! — хрипло выпалил он, — Им ведь нравится? Они любят меня?

Я посмотрел на собрание туманных фигур. Они замерли ледяными скульптурами. Выжидали.

— А ты не видишь?

— У него нет глаз, — прошептал ближний Ткач.

Гладкая кожа там, где за миг до этого чернели радужки наркомана. Одно уточнение — и бытие человека было переписано с нуля.

Мужчина схватился за виски, потрогал лоб, провёл рукой до носа.

— Где? Где? Где они?! — заскулил он.

Стремительно исчезали стены. Растворялись в подступавшем мраке. Так вот кто выступал якорем храма.

Я вытащил Волю Небес из ножен и наотмашь ударил человека. Он закричал, из обрубка руки хлынула кровь. Жрец заметался было в поисках спасения, но я настиг его и добил уколами в спину, затылок, поясницу.

И зал разлетелся на стремительно тающие осколки.

А я обнаружил, что стою на улице, где должен бы располагаться вход в Храм Предвечных. Но вывеска исчезла. Исчезла и лестница, сменившись небрежно положенной брусчаткой.

Как долго я пробыл в гостях у Изнанки? Прошла ли хоть секунда? А может, миновало столетие? Я понадеялся на первое. Отпустил воздух у лица и ощутил слабый запах магопия.

Единственное доказательство того, что всё это мне не привиделось.

Взгляд упал на одинокого шира, который подпирал спиной стену и смолил самокрутку. По морде дьявола расползлось блаженство, с подбородка стекала ниточка слюны.

Я всё ещё сжимал рукоять обнажённой Воли Небес. И меня ещё скрывал полог особым образом преломленным солнечных лучей. Иными словами, меня никто не видел.

И никто не помешал мне распороть ширу брюхо. Он обиженно заблеял, схватившись за кишки. Дурманное упоение сменилось страхом, болью и обидой. Малочисленные прохожие, заметив, что шира поразил невидимый убийца, разворачивались или обходили умирающего дьявола по широкой дуге.

А я вытер лезвие об его одежду и убрал клинок в ножны. Несправедливо вымещать раздражение из-за проделок Ткачей на подвернувшемся дурне. Но его не заставляли курить наркотик, связанный с Изнанкой. И если всё случилось лишь из-за того, что я случайно вдохнул выпущенную им затяжку… Парень на своей шкуре узнал, как опасен бывает магопий.

Пока я добирался до зала перемещений, в голове крутилась одна и та же мысль.

Нет, не о том, что меня использовали. Я сам использовал Ткачей. Обоюдное использование называется сотрудничеством и является пиком дипломатии. А к дипломатии я питал глубочайшее уважение.

Что действительно заслуживало размышлений, так это Тхуан. А точнее, её сила. Она впечатляла, но не настолько, чтобы подумать, будто её хватит на развоплощение Карнивана. Будь я в изначальной форме, меня Воля Небес заметно не зацепила бы, во всяком случае.

А Карниван, подчинивший повелителя измерения, обладал ещё большей мощью.

На этот счёт Ткачи тоже посчитали нужным высказаться. Что-то о том, что я раскрою силу меча, когда впущу в себя неизведанное.

Об этом стоило поговорить с Тхуан, когда мы окажемся в более спокойной обстановке. А пока что Эпикур гудел, как потревоженный улей. Его владыке не понравилось, что насмешка над богами превратилась в истинное божественное проявление.