Эльф из Преисподней. Том 2

— Во-первых, здесь их нет. Они хранятся в надёжном месте с условием, что их опубликуют, если меня постигнет несчастный случай… или что угодно за исключением естественной смерти от старости. Во-вторых, если у тебя нет увесистой учёной степени по физике всех сортов, ты не разберёшься в них. Поверь, я пыталась.

Звучало логично. Я действительно не разбирался в земной физике — я менял её усилием воли. Сомнительно, чтобы в бумагах мёртвого гения хранились подсказки, наводящие на то, что ищет Триумвират. Иначе потомки рода так или иначе вышли бы на них.

Оставалось разобраться с одним моментом.

— Людвиг общался с индейцами? Конкретно — с Аннавоном, вождём могикан.

— Понятия не имею, — фыркнула Анна, — Меня в те годы ещё не было. Людвиг присутствовал на конференциях, посвящённых мирному урегулированию конфликта. Это всё, что мне известно на этот счёт.

Как бы то ни было, теперь я примерно представлял, что происходило в наше суетливое время.

Причина, по которой волновались и родители Нани, и император Российской империи, затронула и Триумвират. Затронула настолько, что это ускорило его продвижение на Луну; и к тому же оживило раскопки секретов двухсотлетней давности, которые предположительно были связаны с ядерным оружием.

От кого собирались защищаться эльфы? А может, не защищаться? Может быть, они готовились к нападению — желали показать ослабленной кризисом России, что готовы воздвигнуть стяг своего Древа над всем миром.

Ничего удивительного, что родичи за Пеленой проявляли интерес к их подковёрной деятельности. Повторение Ночи Падающих Звёзд в их планы не входило.

— Не вижу большого смысла искать наследие Людвига сейчас, — сказала Анна, — Современные противоракетные системы защиты гарантированно останавливают боеголовки. Повторить грандиозное завершение русско-французской войны не получится. На этот раз люди готовы к запускам.

Я задумался, рассматривая перстень. Анна поняла внимание неправильно и произнесла:

— Его не отдам. Но если выяснишь, что он отпирает, то позови меня.

Я перевёл взгляд на девушку.

Люди подобны аромату цветов. Миг наслаждения — и они исчезли.

Пожалуй, стоило убить её. Однако она всё ещё прайм, и её гибель станет серьёзным преступлением. К тому же опубликованные после смерти девушки документы растормошат эльфов, а те помешают моему расследованию.

Но выше этих причин стояло то, что Анна мне понравилась. Она напоминала Эллеферию, пусть и без божественных преимуществ той.

— Хорошо. Осталось третье условие, и я поставлю подпись под договором.

Девушка вскинула брови. Убрала рыжую прядь за ухо, скрывая смущение.

— Так это была не шутка? Тебе правда нужно унизить меня ещё больше?

Вместо ответа я поднялся, перемахнул через стол и склонился над Анной для поцелуя.

Глава 20

Как ни крути, целовать девушку значительно проще, если она не отбивается. В остальном наше размещение не предрасполагало к удобной романтике. Анна по-прежнему сидела на скамье, мне приходилось нагибаться, под боком мешался стол, да ещё в глубине сознания мелькала мысль, что уж больно близко подкрался самовар — того и гляди свалится, если ненароком пихнуть.

И всё же все тяготы поцелуя стоили искры страсти, которую мне удалось разжечь в девушке. Насчёт её природы я не обольщался: как-никак, перед смазливой эльфийской мордашкой сложно устоять человеку. А я к тому же умел целоваться и только что вытащил Анну из безвыходного положения. Все предпосылки вели к тому, чтобы она подсознательно испытывала благодарность; прибавить капельку пренебрежительного поведения, и вот итог.

Анне понравилось. Совсем немного. И она, разумеется, задушит в себе и благодарность, и новорождённое влечение.

Люди — хрупкие сосуды, в которых намешано слишком много противоречий. За то, что девушка испытывает сейчас, позже она будет испытывать презрительное недоумение к своему телу: как посмело оно поддаться? И, конечно, не стоит забывать ненависть, которой Анна одарит меня.

Злость, непонимание, бессилие и страсть. Столь многого можно добиться от одной девушки! Пока в ней бурлят эти чувства, она будет прекрасна для меня.

Подумать только, многие демоны полагают, что лучший способ выжимать эмоции из смертных — это пытки.

Может быть, он самый эффективный. Но определённо не самый весёлый.

Телесные мучения быстро перерастаешь, если прожитые годы приносят с собой хоть каплю сообразительности.

Лично я посчитал величайшей победой за сегодня то, что Анна непроизвольно потянулась ко мне, когда я отстранился. Её губы просили ещё, в блеске глаз таилась жажда продолжения, тут же потухшая, когда девушка спохватилась.

Поглощённая благородным гневом, Анна была прекрасна. Она злилась на себя — за то, что купилась на ловушку непрозвучавших обещаний. На меня — за то, играл с ней и не прикрыл игру ворохом высокопарных фраз о любви.

Она была достаточно умна, чтобы понять, чего я добивался.

Поспешно вытерев губы и всем своим видом источая презрение, Анна подвинула ко мне договор, сунула ручку.

— Подпись и слепок.