Елена Образцова. Записки в пути. Диалоги

«Я в музыке, как в ущелье…»

Я в музыке, как в ущелье, — выхода нет — вокруг скалы, глыбы — Бах, Бетховен, Вагнер — ветер, деревья. Дебюсси и цветы — Шоссон, и дали бесконечные — Рахманинов, и боль в душе — Чайковский, и нежность — Ан и Пуленк, и скрябиновские страсти, и томность Брамса, и болезненность Малера, и слёзы Массне, и сказки Римского-Корсакова, Равеля, и глубина Берлиоза…

«Опять я вторгаюсь в чужую жизнь… или в смерть…»

Опять я вторгаюсь в чужую жизнь… или в смерть?

Новая музыка, новая программа. Живу в чужих эмоциях — они постепенно становятся моими. Они вторгаются в меня, в моё тело, в моё сердце, в мои мысли, в мою жизнь, и я уже другая, совсем другая. Обнимаю мир, вхожу в боль, в красоту, в любовь, в потери, в тоску, в обездоленность, в вечность, в космос. Музыка! Жизнь моя, моя мука, моё счастье, и радость, и горе, мука, без которой нельзя мне жить!

Сколько счастья дал нам Господь, сколько чувств, сколько теней, отблесков, света, бликов, нежности и страсти, недосказанности и крика, кротости, смущения, касания, дуновения, аромата, боли, потерь, безнадёжности, жажды жизни, прозрений, ужаса и страха, когда в жилах стынет кровь, ожидания неизведанного, бесконечных ночей, отчаяния и бесконечной веры в добро, счастье, любовь, в жизнь вечную.

«Дождь уютом закрывает от внешнего мира…»

Дождь уютом закрывает от внешнего мира.
Как в берлоге, лежу на татами
В моей маленькой комнатке на втором этаже.
Капли дождя шуршат по крыше.
Слышны торопливые шаги прохожих
И шорох шин от проезжающих машин.
Всё мимо, мимо, мимо меня.
Я одна в четырёх стенах,
А вокруг стена дождя,
А мне сухо, тепло, уютно.
Только мысли рвутся вдаль —
Им нет преград, абсолютно никаких.
И мыслями можно быть
Сразу во всех точках мира
И даже космоса.
Какой Божий Дар!
Опять чудо, опять!

«Как осенью прекрасны падающие листья…»

Как осенью прекрасны падающие листья
в лучах заходящего солнца!
Падают тихо, безропотно,
дрожат при воспоминании весны
и нежно падают на землю,
которая их согреет от колючего ветра и дум.
Лежат распластанные, безропотные
и всё равно ждут ласки,
и она придёт —
надо чуточку подождать первого снега —
он обнимет и убаюкает,
и листья заснут,
разнеженные этой снежной сказкой,
и не заметят, что грянул мороз,
и уже не проснуться им никогда.

«Как прекрасна была роза в моём саду…»

Как прекрасна была роза в моём саду.
Я смотрела, как она распустилась из бутончика
и вдруг из девочки превратилась в дивную женщину.
Боже, как она была хороша, красива, ароматна —
как было душно рядом с ней;
она опьяняла, кружилась голова,
и глаз нельзя было оторвать от той тайны,
что исходила из глубины её цветка,
из-под её трепещущих лепестков.
Прошло совсем немного времени,
и красавица моя стала увядать —
лепестки собрались в морщинки, головка поникла.
Как, бедная, она страдала!
А через два дня она засохла
и стала из густо-бордового пышного цветка —
жёлтой старушкой, сухой и никому не нужной.
Я взяла её домой
и поставила в стакан на веранде
с благодарностью за её жизнь.
Сколько дней радости она мне подарила
своей красотой и ароматом!
Спи, моя девочка,
я люблю ещё тебя.

«Расстроилась вчера: уже ноябрь…»