Элементали

– Лоутон, – заметила Большая Барбара, – мы и не ждали тебя сегодня!

– Если бы вы провели сюда телефон, я бы позвонил. В Гаске есть телефоны, можно было бы и здесь поставить.

– Дофин не хочет портить вид телефонными столбами, – сказала Ли, – и я с ним согласна. У нас здесь никогда не было телефона, и, сдается мне, мы сможем еще немного потерпеть.

– Барбара, – обратился к жене Лоутон, – как дела?

– Я в порядке.

– Как у нее дела? – спросил Лоутон сына.

– Она в порядке, – угрюмо ответил Люкер.

Лоутон всегда портил Люкеру настроение.

– Она в порядке! – воскликнули Ли и Индия, прежде чем их спросили.

– Кто этот человек, которого ты сюда привез? – спросил Люкер. – Что ему нужно от Дофина?

– Да так, – ответил Лоутон МакКрэй, – обсуждают дела, просто обсуждают дела.

– Какие дела, папочка? – спросила Ли.

Лоутон МакКрэй медленно пожал широкими мягкими плечами и вместо ответа на вопрос дочери сказал:

– Я хотел поговорить со всеми вами кое о чем. Недолго. Сейчас, я почти уверен, вы провели здесь уже как раз столько времени, сколько нужно, – он оглядел серый дождливый пейзаж, открывавшийся в Бельдаме в тот день, – и мне было бы очень приятно, если бы вы все задумались о возвращении в Мобил к Четвертому июля. Там будут встречи и вечеринки, и все такое, и мне абсолютно не повредит, если ты, Барбара, сходишь со мной на парочку из них.

– Ты уверен, что доверяешь мне настолько? Не боишься, что меня вырвет прямо на соседа по столику?

– Я вижу, Барбара, что у тебя здесь все очень здорово получается. Люкер и Ли – они хорошо о тебе позаботились. И это сильно тебя изменило. Я был бы признателен, если бы ты вернулась на несколько дней – четвертого, во вторник, и помогала бы мне с субботы по среду, например. На некоторые мероприятия ты сможешь пойти со мной, а на некоторые – одна.

– О, Лоутон, – улыбнулась Большая Барбара, и в ее голосе прозвучала застенчивая благодарность, – конечно, я приеду. Ты хочешь, чтобы Ли и Дофин тоже там были?

– Не помешает. Никогда не помешает иметь Дофина рядом – все о нем такого высокого мнения. И о Ли тоже. Никто в Мобиле не располагает столькими деньгами и уважением, как Дофин. Вы хорошо держитесь после смерти Мэриэн, не так ли? – спросил он свою дочь.

– Все нормально, – ответила Ли.

– Когда поступят деньги?

– Еще не знаю, – сказала Ли. – Дофин должен съездить через несколько дней, чтобы разобраться с завещанием.

– Разве ты не хочешь, чтобы Люкер тоже тебя представлял? – вежливо спросила Индия Лоутона.

– Ага, – засмеялся Люкер, – мы с Индией проведем для твоей кампании небольшой урок «нью-йоркости». Как тебе такое?

– Спасибо, Люкер, – тяжело ответил Лоутон. – Очень ценю, Индия. Я рад получить любую помощь, но, скажу вам, что, если вы предпочтете остаться в Бельдаме, я не буду умолять вас. Я знаю, что вы редко бываете здесь, и нет причин, по которым вам нужно было бы участвовать в выборах, к которым вы на самом деле не имеете никакого отношения…

– Вот что я тебе скажу, Лоутон, – перебил Люкер, – однажды мы приедем в Белфорест, и я сделаю рекламное фото, на котором ты стоишь в куче удобрений.

– Очень ценю это, Люкер, – серьезно ответил Лоутон. – Поживем – увидим, – он потянул за рукав рубашки, намокшей от воды, что капала с крыши на перила крыльца и разлеталась оттуда брызгами. – Ну же, видите – я вот-вот здесь утону. Пойду внутрь, подожду, пока Сонни Джо закончит говорить с Дофином. Барбара, хочешь зайти и поговорить со мной пару минут?

Слегка нервничая, Большая Барбара согласилась и последовала за мужем в дом.

– Этот человек выводит меня из себя, – сказал Люкер дочери и сестре.

– Не позволяй ему так тебе докучать, – ответила Ли. – Он всегда был таким.

– Индия, посмотри в окно – ты видишь, куда они пошли?

– Поднялись наверх, – ответила Индия, уже наблюдавшая за ними.

– Он не хочет, чтобы мы слышали, – вздохнула Ли. – Мама чувствовала себя так хорошо – надеюсь, он не скажет ей ничего, что ее расстроит.

– Одно его прибытие ее расстроило, – сказал Люкер. – Разве не видишь, какая она нервная.

Ли кивнула.

– Иногда папа расстраивает ее, даже не желая этого.

– Папа – засранец, – наконец сказал Люкер. Он вспомнил, сколько раз в детстве видел, как Лоутон сопровождал Большую Барбару в их спальню; они оставались там на час, и Люкер мог слышать сквозь стены их голоса, загадочные, низкие и серьезные. Большая Барбара выходила в слезах и хотела выпить – независимо от времени суток. Казалось, что ничего не изменилось; но теперь, когда ему исполнилось тридцать три, Люкер имел некоторое представление о том, что говорилось в спальне наверху.

Люкер, Индия и Ли молча сидели на крыльце; цепи качелей скрипели во влажном воздухе. Залив был серебристо-серым, чистым и холодным, а волны – выше, чем обычно. Время от времени ветер приносил обрывки слов, сказанных наверху Лоутоном или Барбарой.

– Ненавижу, когда они вот так уходят наверх, – сказала Ли, и Люкер знал, что она помнила то же, что и он.