Элемента.T

— Идём, идём, — крикнула Ева, и они продолжили свой марш-бросок.

— Ты видела Шейна?

— Нет, но видела его глубоко беременную жену. И, знаешь, они даже расписались. Я искренне поздравила её от твоего имени. Тебя там все так рады были видеть! Хоть Дэн меня от всех и оберегал, но сама понимаешь — похороны, поминки.

Еве поёжилась, потёрла плечи — её знобило. Виной тому был холод в этом подземном тоннеле или у неё поднималась температура? Ева решила, что если не увидит Дэна сегодня вечером, то умрёт просто от тоски. А, если эти бабочки ядовитые, она рискует умереть, так с ним и не помирившись, и это как-то была не совсем шутка. Она решила, что, как только окажется в отеле, позвонит ему и скажет, как безумно соскучилась. И будь что будет!

— Кстати, она не взяла его фамилию, так и осталась Бартеньева, — продолжала рассказывать Эмма.

— Ты её тоже никогда и не любила. Я имею в виду фамилию.

— Да, я всегда звала его Аркаша. Наверно, поэтому я по Шейну и не скучаю.

Проход становился уже. Идти приходилось след в след. Разговаривать перестали. Да и не хотелось больше говорить. Ева думала о своей любимой Сосновке, а Эмма… Эмма тоже о чём-то думала.

Как Эмма и предполагала, они вышли на поверхность в монастыре. Просто взяли и вышли. Им не понадобились лопаты, которые парни тянули с собой. Вообще ничего не понадобилось. Проход стал сужаться, и всего лишь согнувшись, даже не ползком, они вышли с внешней стороны совершенно разрушенного временем здания. Выход был прикрыт камнем. Просто прикрыт, не завален, не подпёрт, спрятан от посторонних глаз несложным архитектурным решением и сотни лет густо зарастал кустарником. Ева опёрлась на камень, выходя последней, принимая протянутую руку Тагарата. Преодолев непролазные кусты, по раскрошенным каменным ступеням они поднялись внутрь бывших монастырских стен.

Трудно сказать, что это раньше было за помещение. Может, церковь? Сохранилась единственная стена и только потому, что была частью скалы, к которой был пристроен монастырь.

Угловато обточенные камни ещё хранили следы былого величия. В центре остроконечной арки, образованной ими, проступали следы нарисованного изображения. Возможно, какой-то святой. Может сам Святой Алонсо, ведь он был защитником этого леса — неясные очертания дерева угадывались за его спиной. Необычно. Видны были и чудом сохранившиеся надписи. «Nosce Te Ipsum» — сохранилась лучше всего.

Ещё более необычным был предмет, что стоял по центру зала. Прямоугольный каменный брусок — таким казался он Еве в сгущающихся сумерках. Вырезанный из цельного куска мрамора, размерами он напоминал большой обеденный стол — пару метров в длину, метр в ширину, только был выше. Подойдя вплотную, Ева провела рукой по покрытой слоем мусора поверхности, сдула с очищенного места пыль — узор. Кончиками пальцев проследила за несколькими ровными линиями, но общую картину под грязью, да в полутьме не разобрать.

— Познай самого себя? — перевела Эмма надпись. — Видеть это на стене бенедиктинского монастыря как-то странно.

— Странно, что столько лет пользуясь этим местом, мы не обнаружили этот проход, — сказала Офелия.

— Вы пользуетесь этим местом? — Ева удивилась, как быстро темнело, осматриваясь по сторонам.

— Да, это один из трёх Разломов или Переходов, как мы их называем, которыми пользуется отряд, — она посмотрела на Еву, словно что-то соображая. — Ты же у нас человек? Хочешь: три круга в фургоне вокруг этих развалин, и ты в фургоне, но уже в Сосновке?

— Но я… , — вся её жизнь, только что пережитая заново в переходе, жизнь с Дэном, снова мелкала у неё в голове. Она больше частью прошла именно в Сосновке, и, если Дэн сейчас был там.

— Только надо согласовать второй фургон. Тага! — уже давала распоряжения Офелия. — А Дэн сейчас там?

— Нет, он отсыпается в Замке, — он подошёл, отделившись от другой группы, ещё не понимая, что от него хотят.

— Как думаешь, перебросим её в Сосновку?

— А смысл? — он посмотрел на Еву, словно хотел что-то сказать, но промолчал. — Давай лучше отвезём её в гостиницу.

И Офелия кивнула, ни секунды не сомневаясь в его решении.

— Народ! — крикнула она. — Я думаю, до завтра здесь всё равно делать нечего. В семь утра на том месте. Все, кто в гостиницу — с Кротом, остальные по домам. Где, кстати, Крот?

— Он уже ушёл за машиной, — ответила Ирис.

— Ладно, ребята, всем пока! Тага! — Офелия, подняв руку, хлопнула парня по его поднятой ладошке, и исчезла.

Чувствовалось, что в их отряде не привыкли тянуть время.

— Феликс, а ты тоже работаешь с ними в отряде?

Ева задавала кучу вопросов по дороге, но они с Кротом чаще отмалчивались или отшучивались, чем отвечали.

Изабелла с Арсением поехали возвращать красненькую машинку в пункт проката. А этот фургон гнали за десятки километров только из-за Евы.

— Нет, мы познакомились в одном охранном агентстве, которое наняли, чтобы защищать одного товарища, в которого что-то слишком часто стали стрелять, — повернувшись к ней вполоборота, с пассажирского сиденья ответил Феликс.