Элемента.T

   — Пусть растёт, маленькая она ещё! Настанет время, всё ей передам. А вы, когда пришли? — и она с недоумением уставилась на Крота.

— О! Вот я же говорю, дура! — махнула рукой бабка. — Ну, мои годы сколько не длились, а кончились. Теперь все вопросы к ней.

И она хотела встать, но уже не смогла.

Дэн донес её на руках назад, по дороге она заснула. И только когда он укладывал её на кровать, вдруг открыла глаза, встрепенулась. Но, увидела Дэна и взгляд её потеплел.

— Я прожила долгую жизнь, — сказала она тихо. — Но ни разу не видела такой любви как у вас. Однажды ты спросишь меня кое о чём, но я тебе не отвечу. Так знай, мой ответ: Никогда!

Она закрыла глаза и уснула, чтобы больше никогда не проснуться.

Через два дня Эмма приехала её хоронить.

Возле гроба на пустом кладбище они стояли вчетвером: Дэн, Эмма, Волошинская и дед Мещерский. Во всей деревне за столько лет не осталось ни одного человека, который бы помнил гилякскую девочку, дочь купца Ланца, взявшую фамилию своей сводной сестры по мужу Купцова. Она прожила трудную жизнь, наделала много ошибок, но выполнила свою клятву перед чужим богом. Они пришли проститься с ней. Они будут помнить её такой. Не боявшейся смерти. Мудрой и сильной. И пусть её примут её древние боги!

Этот апрель на кладбище так был похож на ноябрь. Тоже серо, голо, неуютно. Те же жухлые листья и среди деревьев местами снег. Но солнце припекало совсем по-летнему, и из-под неприглядной листвы уже пробивалась молодая трава. И девушка, которая плакала у него на груди, была так похожа на Еву, но это была не она.

На свежей могиле поставили простой деревянный крест из двух перекладин, написали дату смерти и две буквы: «Е.К.» Кто-то подумает: «Евдокия Купцова», а кто-то скажет: «Кэкэчэн Елагина». Её жизнь осталась тайной, пусть её смерть тоже будет загадкой.

Эмма бросила последний взгляд на могилу и, подняв голову, осмотрелась:

— Боги всемогущие, Дэн что это?

Все сопки вокруг кладбища покрылись лиловым.

— Загадывай желание! Багульник цветёт!

Глава 16. Ангел

До назначенного срока оставалось две недели. Ева и ждала этого дня с нетерпением, и боялась. Ходить по лестнице стало совсем невыносимо, и она перебралась жить в гостиную. Оказалось, там самый удобный в доме диван. А на самом деле она стала тяготиться одиночеством, вынужденным бездельем и бесполезностью. Здесь же всё время кто-то был, что-то происходило, пусть даже у повара подгорал пирог. Зато Ева узнавала это первой — сначала по нецензурной итальянской брани, потом по запаху горелого бисквита — и ей это нравилось.

Сегодня было на редкость скучно и немноголюдно. Дэн уже несколько дней как не вылазил с Сосновки. Эмма настояла на своём и полетела в Швейцарию. Буквально пару часов назад к ней присоединились Альберт Борисович, Арсений и Изабелла. Что делал Феликс, ей было неизвестно, и он, к несчастью, не обязан был ей докладывать.

«Я не поняла, — писала ей Роза в очередном своём комментарии к её «книге», — как это письмо может быть отправлено из будущего в прошлое. Ещё и Почтой России».

К счастью, на этот вопрос она знала ответ. Не всё пока мог объяснить ей Дэн, не всё понимал сам, но про штамп на конверте ответ у него был.

«Наверно, в будущем он так и остался работать в своём институте и в Доме престарелых в Сосновке. И этот лист с письмом просто вложил в конверт со штемпелем, который у него сохранился от другого письма, которое ему пришло из его института. Иначе ему бы никто не поверил. Он взял этот конверт и принёс его в прошлое. Надеюсь, ты поняла?»

Жаль, что разница во времени позволяла полноценно общаться лишь несколько часов в день. И пока эти благословенные часы ещё не настали.

Она открыла последнюю главу и дописала туда то, что только что ответила подруге. Получится ли ей дописать эту книгу? Она каждый день заглядывала в глаза Дэна, но не видела в них ту невыносимую тоску, что была в письме. Хотя в последнее время он был сам не свой. Осунулся, похудел, и Ева чувствовала — что-то его угнетало. Что-то, чем он не мог поделиться ни с кем. Ева пробовала допытаться у Феликса, который был сейчас к Дэну ближе всех, но из камня воду выжать было легче. Секреты Дэна он хранил сильнее, чем швейцарский банк сбережения клиентов.

Швейцария. Мысли снова сменили направление. Эмма сообщила, что прекрасно долетела. Ева ни за что бы ни полетела в незнакомую страну, имея на руках лишь странную легенду, найденную в архиве и примерные координаты разрушенного замка, но Эмма собиралась. Никто, конечно, и не отпустил бы её одну. Всё же она определённо сумасшедшая!

Как не хотелось вставать, а всё же пришлось — она уже третий раз за последние полчаса ходила в туалет. Вроде и продукты все были свежие, и воды много не пила, но живот тянуло и тянуло. И главное ведь — ничего. Вот и опять, дошла, посидела. Ничего, но вроде полегчало.