Элегии и малые поэмы

        Авгур там был (но имя его давно позабыто,

        Он из Этрусской земли — прибыл изгнанником в Рим),

445 Он закалает козла, а женщины все по приказу

        Клочьями кожи его дали себя ударять,

        А как в десятый черед обновил рога свои месяц —

        Каждый муж стал отцом, матерью стала жена.

        Слава Луцине![369] Она святую прославила рощу,

450 Где она каждой жене матерью стать помогла.

        Милостиво пощади беременных жен ты, Луцина,

        И безболезненно в срок дай им детей приносить.

        В день наступающий ты отнюдь не надейся на ветры,

        Ведь дуновению их вовсе нельзя доверять:

455 Непостоянны они, шесть дней без всяких запоров

        Настежь Эола тюрьмы им отворяется дверь.

        Легкий уже Водолей закатился с наклонною урной,

        Следом за ним принимай, Рыба, небесных коней.

        Ты, говорят, и твой брат (ибо вы сверкаете вместе

460 В небе) двоих на спине переносили богов.

        Некогда, в страхе бежав от злодея Тифона, Диона,

        В день как Юпитер вступил в бой за свои небеса,

        К водам Евфрата придя с младенцем своим Купидоном,

        У палестинской реки села на берег она.

465 Тополи там и камыш покрывали края побережья,

        И, понадеясь на них, скрылась она в ивняке.

        Ветер тут зашумел по роще; она испугалась

        И побледнела, решив, что подступают враги.

        Сжавши в объятьях дитя, она закричала: «Бегите,

470 Нимфы, на помощь ко мне, двух вы спасите богов!»

        Прыгнула в реку — и тут близнецы их подняли рыбы:

        Обе за это они звездами быть почтены.

        С этой поры сирийский народ нечестивым считает

        Рыбу вкушать и ее в рот никогда не берет.

17 февраля. Квириналии. Фориакалии

475 Завтрашний день никому не отдан, но третий — Квирину:

        Ромулом ранее был, кто именуется так,

        Иль потому, что копье встарь звали сабиняне «курис»,

        И по нему в небесах звался воинственный бог,

        Иль что царя своего этим именем звали квириты,

480 Или что с Римской землей Куры он соединил.

        Ибо воитель-отец, взглянув на сыновние стены

        Да и на множество всех конченных Ромулом войн,

        Молвил: «Юпитер, теперь многосильно могущество Рима

        И не нуждается он в отпрыске больше моем.

485 Сына отцу возврати! Хоть один и похищен убийством, —

        Будет другой за себя мне и за Рема теперь.

        Будет один, кого ты вознесешь на лазурное небо, —

        Как ты изрек, а слова ведь нерушимы твои!»

        Тут же Юпитер кивнул. От кивка его дрогнули оба

490 Полюса и задрожал с ношей небесной Атлант.

        Место есть, что в старину называлось Козье Болото;

        Как-то случилось, что там, Ромул, судил ты народ.

        Спряталось солнце, и все облаками закрылося небо,

        И полился проливной ливень тяжелый из туч.

495 Гром гремит, все бегут, небо, треснув, сверкает огнями:

        И на отцовских конях взносится царь в небеса.

        Скорбь наступила, отцов обвиняют облыжно в убийстве;

        Так и решили бы все, кабы не случай один.

        Прокул Юлий однажды из города шел Альбы Лонги,

500 Ярко светила луна, факел тут был ни к чему.

        Вдруг неожиданно вся задрожала слева ограда:

        Он отшатнулся и встал, волосы дыбом взвились,

        Чудный, превыше людей, облаченный царской трабеей

        Ромул явился ему, став посредине пути,

505 И произнес: «Запрети предаваться скорби квиритам,

        Да не сквернят моего плачем они божества.

        Пусть благовонья несут, чтя нового бога Квирина,

        Помня всегда о своем деле — веденье войны».

        Так повелел и от глаз сокрылся он в воздухе легком;

510 Прокул сзывает народ и объявляет приказ.

        Богу возводится храм, его именем холм называют,

        И учреждаются тут праздника отчего дни.

        «Но почему ж этот день Глупцов также праздником назван?»

        Слушай. Причины тому вздорны, по все-таки есть.

515 Не было в древности здесь привычных к сохе землепашцев:

        Сила и ловкость мужей тратилась в ратном труде.

        Больше хвалили за меч, чем за плуг с искривленной рассохой,

        С пренебреженных полей мало сбирали плодов.

        Сеяли полбу в те давние дни и полбу косили,

520 В жертву Церере неся первый ее урожай.

        Пользу узнавши огня, они стали поджаривать полбу

        И по своей же вине много наделали бед.

        Ибо наместо зерна золу они полбы сметали

        И поджигали порой хижины сами свои.

525 Стала богиней их печь — Форнака, Форнаку молили

        Люди о том, чтоб она не выжигала зерна.

        Главный теперь курион Форнакалии провозглашает

        В разное время, а дня точного празднику нет;

        И на висящих везде по форуму многих таблицах

530 Каждая курия свой видит особый значок.[370]

        Но из народа глупцы своих собственных курий не знают

        И до последнего дня праздника этого ждут.

21 февраля. Фералии

        Честь и могилам дана. Ублажайте отчие души

        И небольшие дары ставьте на пепел костров!

535 Маны немногого ждут: они ценят почтение выше

        Пышных даров. Божества Стикса отнюдь не жадны.

        Рады они черепкам, увитым скромным веночком,

        Горсточке малой зерна, соли крупинке одной,

        Хлеба кусочку в вине, лепесткам цветущих фиалок:

540 Все это брось в черепке посередине дорог.

        Можно и большее дать, но и этим ты тени умолишь,

        И помолись ты еще у погребальных костров.

        Этот обычай введен был благочестивым Энеем

        В землях твоих в старину, гостеприимный Латин.

545 Духу отца приносил Эней ежегодные жертвы:

        С этой поры и пошел сей благочестный обряд.

        Некогда, впрочем, пока велись упорные войны

        Долгие, был позабыт день почитанья отцов.

        Но наказанье пришло: говорят, что за это несчастье