Элегии и малые поэмы

        Вот подошел наконец он к желанным покровам постели

        И обнадежил его первый сначала успех.

        Но лишь дотронулся он до желтой щетинистой львиной

340 Шкуры, как, обомлев, руку отдернул назад.

        Страхом объятый, шарахнулся прочь, как путник, увидев,

        Что наступил на змею, ногу отдернуть спешит.

        После же щупает он покрывала соседнего ложа

        Мягкие, это его и завлекает в обман.

345 Всходит на эту постель, расправляет на ней свое тело

        И напрягает, как рог, страстную жилу свою.

        Вот задирает и тунику он с лежащего тела,

        Но оказались под ней ноги в густых волосах.

        Дальше полез он, но тут герой тиринфский ударом

350 Сбросил его, он упал с ложа высокого вниз,

        Грохот раздался, рабы всполошились, царица-лидянка

        Требует света, и все факелом освещено.

        Фавн вопит, тяжело свалившись с высокого ложа,

        Еле он тело свое поднял с холодной земли.

355 Расхохотался Алкид, увидя, как он растянулся,

        Расхохоталась и та, ради которой он шел.

        Платьем обманутый бог невзлюбил обманного платья,

        Вот и зовет он теперь к празднеству голый народ.

        Но к иноземным прибавь и латинские, Муза, причины,

360 Чтобы мой конь поскакал дальше в родимой пыли.

        Как полагалось, козу козлоногому резали Фавну

        И приглашенных на пир скромный толпа собралась.

        Тут, покамест жрецы потроха натыкают на прутья

        Ивы, готовя еду, солнце к полудню пришло.

365 Ромул, и брат его с ним, и все пастухи молодые

        В поле на солнца лучах были тогда нагишом,

        И состязалися там в кулачном бою, и метали

        Копья и камни, смотря, чьи были руки сильней.

        Сверху пастух закричал: «По окольным дорогам, смотрите, —

370 Где вы, Ромул и Рем! — воры погнали ваш скот!»

        Не до оружия тут; они врозь разбежались в погоню,

        И, налетев на врага, Рем отбивает бычков.

        Лишь он вернулся, берет с вертелов он шипящее мясо

        И говорит: «Это все лишь победитель поест».

375 Сказано — сделано. С ним и Фабии.

        А неудачник Ромул лишь кости нашел на опустелых столах.

        Он усмехнулся, хотя огорчен был, что Фабии с Ремом

        Верх одержали в борьбе, а не Квинтилии с ним.[367]

        Память осталась о том; вот и мчат бегуны без одежды,

380 И об успешной борьбе слава доселе живет.

        Спросишь, откуда идет название места Луперкаль

        И отчего по нему назван и праздничный день?

        Сильвией дети на свет рождены были, жрицею Весты,

        Богу, а в Альбе тогда царствовал дядя ее.

385 Царь повелел в реке утопить обоих младенцев.

        Что ты, безумен! Из них Ромулом станет один.

        Скорбный исполнить приказ отправляются нехотя слуги,

        Плачут они, близнецов в гибели место неся.

        Альбула та, что потом по утопшему в ней Тиберину

390 Тибром была названа, вздулась от зимних дождей:

        Где теперь форумы, где Большого цирка долина,

        Там, как увидел бы ты, плавали лодки тогда.

        Лишь туда слуги пришли, а пройти нельзя было дальше,

        Тотчас, взглянув на детей, так восклицает один:

395 «О, как похожи они друг на друга! Как оба прекрасны!

        Все же, однако, из них будет один посильней.

        Если порода видна по лицу, то, коль нет в нем обмана,

        Думаю я, что в одном некий скрывается бог.

        Если же вас породил какой-нибудь бог, то, наверно,

400 В этот отчаянный час он к вам на помощь придет.

        Мать к вам на помощь пришла б, да сама ведь без помощи стонет,

        Матерью став и своих тут же утратив детей.

        Вместе вы родились и вместе вы на смерть идете,

        Вместе тоните!» Сказал и положил близнецов.

405 Оба заныли они, как будто все поняли оба.

        Слезы текли по щекам у возвратившихся слуг.

        Полый ковчег с детьми речная вода поддержала.

        О, каковую судьбу крыл этот жалкий челнок!

        В тине застрявший ковчег, к дремучему лесу прибитый,

410 При убывавшей воде сел потихоньку на мель.

        Было там дерево, пень которого цел и доселе:

        Румина это, она Ромула фигой была.

        С выменем полным пришла к близнецам несчастным волчица:

        Чудо? Как мог дикий зверь не повредить малышам?

415 Не повредить, это что! Помогла и вскормила волчица

        Тех, кто родными на смерть верную был обречен.

        Остановилась она и хвостом завиляла младенцам,

        Нежно своим языком их облизавши тела.

        Видно в них Марса сынов: они тянутся к вымени смело

420 Оба, сосут молоко, что назначалось не им.

        Лупа-волчица дала месту этому имя Луперкаль:

        Мамке в великую честь было ее молоко.

        (А по Аркадской горе запретно ль назвать нам луперков?

        Ведь и в Аркадии есть Фавна Ликейского храм!)[368]

425 Ждешь ты чего, молодая жена? Не помогут ни зелья,

        Ни волшебство, ни мольбы тайные матерью стать;

        Но терпеливо прими плодоносной удары десницы, —

        Имя желанное «дед» скоро получит твой тесть.

        Было ведь некогда так, что редко женам случалось

430 В чреве своем ощутить брачный супругу залог.

        «Что мне в том, — Ромул вскричал, — что похитили мы сабинянок, —

        (Ромул в те времена скипетром царским владел), —

        Если насилье мое войну, а не силы дало мне?

        Лучше уж было б совсем нам этих снох не иметь».

435 Под Эсквилинским холмом нерушимая долгие годы,

        Свято хранимая там, роща Юноны была.

        Только туда пришли совместно жены с мужьями,

        Только склонились они, став на колени в мольбе,

        Как зашумели в лесу внезапно вершины деревьев

440 И, к изумлению всех, голос богини сказал:

        «Да воплотится козел священный в матрон италийских!»

        Замерли все, услыхав этот таинственный зов.