Элегии и малые поэмы

130 Чем для отца твоя мать, будешь и ты для меня».

        Ромул, ты для бойцов наилучшую добыл награду;

        Дай такую и мне — тотчас пойду воевать!

        Как же тут не сказать, что красоткам опасны театры

        С тех знаменитых времен и до сегодняшних пор?

135 Небесполезны тебе и бега скакунов благородных —

        В емком цирке Амур много находит удобств.

        Здесь не придется тебе разговаривать знаками пальцев

        И не придется ловить тайные взгляды в ответ.

        Здесь ты хоть рядом садись, и никто тебе слова не скажет,

140 Здесь ты хоть боком прижмись — не удивится никто.

        Как хорошо, что сиденья узки, что нельзя не тесниться,

        Что дозволяет закон трогать красавиц, теснясь!

        Здесь-то и надо искать зацепки для вкрадчивой речи,

        И ничего, коли в ней пошлыми будут слова:

145 Чьи это кони, спроси у соседки с притворным вниманьем;

        Ежели хлопнет коню, хлопай за нею и сам;

        А как потянутся лики богов и меж ними Венера[179] —

        Хлопай и рук не щади, славя свою госпожу.

        Если девице на грудь нечаянно сядет пылинка —

150 Эту пылинку с нее бережным пальнем стряхни.

        Если пылинки и нет — все равно ты стряхни ее нежно.

        Ведь для заботы такой всяческий повод хорош.

        Если до самой земли у красотки скользнет покрывало —

        Ты подхвати его край, чтоб не запачкала пыль:

155 Будешь вознагражден — увидишь милые ножки,

        И ни за что упрекнуть дева не сможет тебя.

        Кроме того, последи, чтоб никто из заднего ряда

        В спину ее не толкал грубым коленом своим.

        Мелочь милее всего! Как часто полезно подушку

160 Под локоток подложить для утомленной руки

        Или же, веер раскрыв, на соседку повеять прохладой,

        Или поставить к ногам вогнутый валик скамьи.

        Благоприятен и цирк началу любовных подходов —

        Благоприятен и шум возле песчаных арен.[180]

165 Здесь над кровавым песком воюет и отрок Венеры —

        Метко он ранит сердца тем, кто на раны глядит.

        Заговорить, коснуться руки, попросить объявленье,

        Спор предложить об заклад, кто из бойцов победит, —

        Тут и почувствуешь ты, как трепещет стрела в твоем сердце,

170 Тут-то из зрителя сам станешь участником игр.

        А вспоминать ли о том, как Цезарь явил нам морскую

        Битву персидских судов и кекропийских судов.[181]

        Как от закатных морей до восточных морей собирались

        Юноши с девами в Рим, разом вместивший весь мир?

175 Кто в подобной толпе не нашел бы предмета желаний?

        Многих, многих, увы, пришлый измучил Амур.

        Ныне же Цезарь[182] ведет полки на окраины мира,

        Ныне и дальний ему будет покорен Восток!

        Жди расплаты, парфянин! Ликуйте, павшие с Крассом!

180 Снимется с римских орлов варварской власти позор.

        Мститель грядет, с юных пор обещающий быть полководцем,

        Мальчик правит войну — долг не мальчишеских лет.

        Робкие души, божественных лет не считайте по пальцам —

        В Цезарях доблесть цветет раньше расцветной поры.

185 Дар небесный в душе пробуждаться умеет до срока,

        И не преграда ему — леность медлительных лет.

        Новорожденный тиринфский герой, двух змей удушая,

        И в колыбели своей сыном Юпитера был;

        Вакх и поныне юнец — каким же юнцом он когда-то

190 Индию в страхе поверг под побеждающий тирс?

        Годы и счастье отца в твоем начинании, отрок,

        Годы и счастье отца будут в победе твоей.

        Имя такое нося, ты не можешь начать по-иному:

        Ныне ты юношам вождь, будешь и старцам вождем.

195 Братья есть у тебя — отомсти же за братние раны,

        Есть отец у тебя — отчее право блюди.

        Твой и отчизны отец тебе доверяет оружье —

        Твой и отечества враг[183] вырвал свой трон у отца:

        Копья сыновней любви против стрел преступных нечестий

200 В бой Справедливость ведет, Верности знамя подняв.

        Гибельно дело парфян — да будет им гибельна битва!

        Пусть заревою страной вождь мой порадует Рим!

        Марс-отец и Цезарь-отец, благодатствуйте сыну!

        Оба вы боги для нас — сущий и будущий бог.

205 Я предрекаю, победа близка, и об этой победе

        Петь мне обетную песнь в громкую славу твою!

        Встав пред полками, полки ты моими приветишь словами —

        Только бы эти слова были достойны тебя!

        Груди римских мужей воспою и парфянские спины

210 И с обращенных коней стрелы, разящие вспять.

        (Ты, побеждая, бежишь — что же делать, терпя пораженье?

        Знак недобрый дает Марс для лукавых парфян!)[184]

        Стало быть, будет и день, когда в золотом одеянье

        На белоснежных конях в лучший ты двинешься путь,

215 А пред тобой поведут вождей с цепями на шеях,

        Чтобы привычный побег их, побежденных, не спас.

        Будут на это смотреть молодые мужчины и жены,

        Всем растопит сердца этот блаженнейший день.

        Спросит иная из них, каких государей проводят,

220 Спросит, какие несут образы рек или гор, —

        Тотчас на все отвечай, отвечай, не дождавшись вопроса;

        Если не знаешь и сам, то говори все равно.

        Вот, скажи, в камышовом венке Евфрат полноводный,

        Вот, предположим, и Тигр в гриве лазурных волос;

225 Это армянская рать, это персы, потомки Данаи,

        Этот город стоял в ахеменидской земле,[185]

        Это вождь, а это другой, а зовут его так-то.

        Можешь — так правду скажи, нет — сочини поскладней.

        Званый обед — тоже славная вещь для любовных подходов,

230 И не единым вином он привлекает мужчин.

        Часто и здесь, за рога ухватив, охмеленного Вакха

        Нежной своею рукой клонит багряный Амур.