Экземпляр

— Это нечестно! — воскликнул Женька, чуть не плача. — Давай последний раз, ну? Три-четыре! Ножницы!

— Камень, — флегматично ответил Костя, которому вся эта нелепая игра начала надоедать. — Поехали, все. Хватит паясничать. Ключи давай.

Женька неохотно полез в карман за ключами и так же неохотно (он чуть ли не глаза закатывал, вот как ему не хотелось с ними расставаться) вручил Косте ключи от «Анаконды».

— Поехали за город, раз уж у тебя так зудит, — великодушно предложил Костя.

И он с легкостью впрыгнул на переднее сиденье, несмотря на непривычную низкую посадку — все-таки он чаще ездил на внедорожниках, а не спорткарах, — пристегнулся, повернул ключ зажигания. Женька в это время, шумно фырча, устраивался на пассажирском сиденье.

— Блин, механика, — ругнулся Костя, привыкший исключительно к «автоматам».

Нет, он учился ездить на новенькой жигулевской «семерке» с механической коробкой передач, но это было так давно и с тех пор так много воды утекло. А еще эту «семерку» (задний привод же!) заносило на поворотах, и жутко неудобно было ездить по гололедице, и у нее был такой неподатливый руль — чтобы его поворачивать, приходилось применять недюжинную для подростка силу. Но все это было очень-очень давно.

Костя выехал из гаража, остановился, высадил Женьку, чтобы тот закрыл гараж, и поймал себя на нехорошей мысли, что вот сейчас, вот сию же секунду, он бы с удовольствием уехал, оставив Женьку возле гаража, и вернул бы «Анаконду» отцу, и вся эта дурацкая история с угнанной машиной забылась бы, как страшный сон. И да, он и вправду хотел уехать. Он уже потянулся, чтобы закрыть пассажирскую дверь, но тут подбежал Женька, очевидно, почуявший неладное. Он грузно уселся на пассажирское сиденье.

— Жень, — спросил Костя, выруливая из-за гаражей, — ты мне скажи, зачем ты это сделал? Ну вот на хрена, правда? — Костя говорил спокойно, хотя внутри у него все клокотало от злости. — На хрена ты спер ключи, увез машину? Чего ты этим добивался? И да, ты же почти не умеешь водить!

— Ну до гаража я как-то доехал, — понуро ответил Женька. — Хотя, блин, завелся не с первого раза.

— Ой, не ври. Тебе этот тощий хрен помогал, да?

— Нет, — упрямо повторил Женька. — До гаража я доехал сам. Славян обещал меня покатать по городу. Он хорошо на механике ездит. Славян в автосервисе работает, знаешь, который на Фадеева.

Костя, проехав ухабистыми (бедная подвеска!) дворами, выехал на центральную улицу — ту самую Карла Маркса.

— У тебя ведь даже прав нет, — напомнил Костя.

— Конечно, — неожиданно быстро согласился Женька. — Я же нищий, у меня не может быть прав! Только обязанности.

— Жень, не передергивай.

— Я не передергиваю. Кость, ты ведь ни хера не понимаешь про мою жизнь. И никто не понимает. Ты родился с золотой ложкой в жопе. Серьезно. А я… Блин, у меня же такого никогда не будет. Вообще никогда! — Женька повысил голос.

Женька на некоторое время замолчал и отвернулся к окну. За окном в это время проплывало лоскутное одеяло из убогих пятиэтажек, к которым цветастой аппликацией были пришиты магазинные вывески.

— Конечно, не будет, если пиздить чужие машины, — после некоторой паузы оживился Костя. — Тебя отец не учил, что брать чужие вещи нехорошо?

— У меня отец отсидел за воровство, — сказал Женька.

Женька нажал кнопку на двери, и стекло упруго поехало вниз. Он запрокинул голову и зажмурился, подставив лицо воздушному потоку.

— У меня никогда не будет красивой машины, — сообщил Женька, не открывая глаз. — У меня никогда не будет красивой машины, красивой девушки, красивой жизни, в конце-то концов. Потому что я нищий, я неблагополучный. Понимаешь? Ты ведь никогда не знал, как я живу. Ты бы побрезговал приходить ко мне домой, да?

— Ты меня и не приглашал.

— Потому что мне было стремно. Мне вообще было стремно общаться с богатеньким. Блин, если бы мои ребята узнали, вот они бы мне всекли, е-мое. Е-мое! Вот эти пятнадцать минут, что я ехал от твоего дома до гаража, реально были лучшими в моей жизни. Прикинь?

Тем временем машина под чутким Костиным управлением выехала на съезд из города и спускалась по эстакаде на Соловьевское шоссе. Это был опасный участок пути, поэтому Костя внимательно следил за дорогой, не обращая внимания на разговорчивого пассажира. Наконец, «Тойота» заскользила по ровному и гладкому асфальту Соловьевского шоссе, полосы которого были разделены металлическим отбойником. Тут же полетели навстречу рекламные билборды с кричащими лозунгами, один громче другого. Эти билборды призывали людей покупать гравий и щебень, керамогранит и черепицу, а самый веселый сообщал, что в ближайший месяц действует беспрецедентная скидка на памятники из гранита. Это деловое предложение выглядело настолько убедительным, что наверняка сподвигло одного-другого воскресенца быстренько умереть в этом месяце, чтобы получить заветную скидку на памятник.

— Поехали до пит-стопа, — предложил Костя. — Он будет километров через десять. Пожрем хотя бы. И, Жень, пристегнись. Там по дороге пост ДПС.

— Да пошел ты, — неожиданно резко ответил Женька. — Не буду я пристегиваться.