Именно воля этих людей движет большими стройками. На стройплощадке эта воля ощутима физически: она, как энергетическое поле, пронизывает всё и вся. Под их началом возводят несущие конструкции, варят трубопроводы, укладывают кабели, монтируют и отлаживают сложнейшее оборудование, устанавливают контроллеры системы управления. Они расплачиваются своими нервами за все просчеты и недоделки проектировщиков. Они несут персональную ответственность за бюджет проектов, за качество новых предприятий и много за что еще. Они расходуют мегаватты своей энергии, чтобы объекты были готовы в срок. Они не спят сутками, когда приходит время командовать запуском — «оживлять» тонны дорогостоящего «железа»: реакторы, печи, генераторы, насосы и проч. Они уходят, оставляя после себя новехонькие заводы, станции, комбинаты.
Кто они, эти созидатели? Как и когда успели приобрести столь редкие компетенции, опыт и жизненные ценности? Какую роль эти люди могут сыграть в судьбе России? И почему мы ничего о них не знаем?
Прошедшие через горнило перемен
Индустриальными стройками сегодня руководят два поколения менеджеров — выходцы из советского инженерного корпуса и только зарождающейся российской школы управленцев.
Пул инженеров-управленцев с советским бэкграундом сформировали два потока. Первые начинали еще в системе промышленного строительства СССР. Они пришли в эту сферу совсем молодыми и прошли все нижние ступени карьерной лестницы — работали слесарями-монтажниками, мастерами, бригадирами, прорабами, начальниками участков. Многим из них довелось участвовать в больших стройках позднего СССР. Петр Лямцев , ныне вице-президент холдинга «Промстрой», занимался обустройством Ямбургского газоконденсатного месторождения; Александр Детин , в настоящее время исполнительный директор «Уралмонтажавтоматики», работал на строительстве магистрального газопровода Уренгой—Помары—Ужгород; Александр Гаркин , руководитель проектов капитального строительства «Русгидро», строил Саяно-Шушенскую ГЭС.
Потом наступили 1990-е, и долгое время в России не строилось вообще ничего. В тот период девять из десяти их коллег-сверстников ушли в другие сферы, сочтя, что их опыт и знания стране больше не понадобятся. Наши герои остались.
«Это моя профессия. Я ее понимаю. Мне, конечно, предлагали уйти — например, в банковское дело. Но зачем мне это? Там нет такого, чтобы сегодня построил новую установку, завтра — новый завод» (Александр Детин).
Снова востребованы эти люди оказались в 2000-е, когда в России начал оживать рынок промышленного строительства. Из-за массового исхода из профессии в 1990-е в отрасли был острейший кадровый дефицит, и многих из тех, кто остался, ожидал карьерный взлет: им пришлось принять на себя руководство новыми стройками. За этот взлет они заплатили дорого. Новые проекты запускались после большого перерыва, когда строить, по большому счету, было некому: от профильных строительно-монтажных трестов, некогда реализовывавших программу капстроительства в СССР, остались лишь мелкие разрозненные обломки; многие компетенции в сфере сооружения технологически сложных, ответственных объектов были утрачены. Новоиспеченные руководители еще не имели достаточного опыта, а стройки им достались недетские. Им пришлось учить строить тех, кого удалось собрать, и одновременно учиться самим управлять этим многоплановым процессом. В таких условиях год шел за три: наши герои быстро приобретали незаурядный управленческий опыт и закаляли характер. Теперь их мало чем можно удивить: что бы ни случилось в ходе сооружения нового объекта, они всегда знают ответ на вопрос «что делать?».
Представители второго потока советских инженеров в начале своей профессиональной карьеры никак не были связаны со стройками — они работали на действующих предприятиях, эксплуатировали готовые технологические линии. В сферу промышленного строительства эти люди пришли не по собственному выбору. Их выбросило туда в 1990-е, когда в экономике начались структурные сдвиги и пертурбации.
Когда одно за другим стали умирать производства в их отраслях, эти инженеры-технологи и начальники цехов пережили настоящую профессиональную трагедию: они осознали, что в этой своей ипостаси они России больше не нужны и должны искать себе другое применение.
«Мы из того поколения, которое жизнь об колено ломала. Когда я вышел за ворота “Капролактама”, где проработал почти пятнадцать лет и имел довольно серьезные погоны, я неделю сидел дома, думал: “Что же я теперь буду делать? Где себя применю?” Это был перелом в судьбе» ( Сергей Олонцев , вице-президент нижегородской инжиниринговой компании «Атомэнергопроект»—«Атомстройэкспорт»).