Эксперимент

И это речь идёт о последних достижениях инженерной мысли. Если же теперь мы спустимся на уровень наших физиологических возможностей, то мы и подавно обнаружим, что мало что собой представляем. Сколько отдельный человек способен истребить животных, используя, скажем, лук и копьё? Даже их группа? Пусть и миллионы? Всё верно, маленькую толику общего объёма. Но в том-то и дело, что так было вплоть до возникновения цивилизации. Но изменило ли её появление что-то по сути? Не особо, и вот почему.

Мы часто забываем о том, что наш потенциал рос в геометрической прогрессии, но не линейно. Есть один мыслительный эксперимент, который демонстрирует, насколько это критично. Предположим у нас есть чашка Петри, а в ней всего две бактерии. Всякий раз они разделяется надвое, тем самым увеличиваясь в числе. Теперь вопрос. В какой момент эта ёмкость будет заполнена наполовину?

Чтобы не озвучивать ответ сразу, подумайте вот о чём. После первого размножения их окажется четверо, затем восьмеро, после шестнадцать и далее по списку. По сути, надо просто возводить два в степень, соответствующую циклу умножения, и дело в шляпе. Помогло ли это вам? Сомнительно. В действительности, куда полезнее рассуждать в обратную сторону, потому что это показательнее и нагляднее. Что получается в таком случае?

Эти создания очень мелкие, и их видно только через микроскоп – не всех, но большинство – поэтому не стоит полагать, что тысячи и миллионы этих существ – это много или очень заметно. В и на каждом из нас обитают триллионы таких животных, и мы не обращаем на это никакого внимания – в основном из-за незнания – что, однако, нисколько не мешает им выполнять важные и для нас работы – и, естественно, причинять урон. Что критичнее – это скорость роста их популяции, которая, повторю это, увеличивается в два раза во всякое мгновение их деления – положим, что делают они это синхронно. Итак, каков ответ?

Единица – это целое. Следовательно, половина от неё – это предыдущий момент. За два мига до этого – четверть, затем – восьмая, после – шестнадцатая и т.д. В реальности первое время мы вообще ничего не увидим и только на последних этапах что-то начнёт показываться на наших глазах. Собственно, никакого волшебства, одна сплошная магия цифр, приведённая в действие. Но какое отношение это имеет к нашему потенциалу? Более прямое, чем кажется.

Хотя именно таких зависимости или поведения в нашем технологическом оснащении не было и нет, весьма полезно посмотреть на наше развитие в подобном ключе – и он не раз ещё всплывёт в последующем, так что его лучше запомнить. Да, изобретения не появлялись в геометрической прогрессии – по крайней мере, в точном соответствии с ней, лишь в каком-то приближении – но всякое новое подготавливало почву для многих последующих – а не для какого-то одного – что отчасти и делает наше развитие в этой плоскости не линейным, а экспоненциальным.

Если теперь мы применим эту логику к нашим возможностям по уничтожению всего живого, то они окажутся пренебрежительно малыми подавляющую часть того времени, которое мы здесь присутствуем. В таком случае настоящую угрозу биосфере – и всем прочим, об этом во второй главе – мы начали представлять сравнительно недавно, а до того были относительно скромными представителями фауны – а кто и флоры – наряду с другими, но, вероятно, тогда мы выделялись чем-то иным? Очень сомнительно, но с одной существенной поправкой.

Многие люди, увы, наивно полагают, что наш вид неизменен и вечен, что с ещё большим прискорбием у них распространяется на природу, нашу планету, целую Вселенную. Нет ничего дальше от истины. В действительности всё постоянно трансформируется, и мы в этом ряду не являемся никаким исключением, но лишь подтверждаем собой правило. Среди прочего, это также означает, что мы возникли не на пустом месте, а будучи снаряжёнными определённым оборудованием, которое досталось нам по наследству, но которое мы не изобрели сами. В его числе значатся огонь, культура и речь, но вначале всё-таки о животном внутри нас – и как угодно иначе.

Смысл бытия в качестве чего-то живого – это пробыть тут какое-то время, оставить потомство, а затем умереть, и ничего более. Мы, разумеется, вправе придумывать себе какие-то высокие смыслы, идеалы, ценности и призвания, но по номинальной стоимости всё сводится к приведённой последовательности и ею всецело ограничивается. Люди тоже стремятся почти эксклюзивно к исполнению этого перечня – по преимуществу к размножению – и на самом деле даже и сегодня в него полностью вписываются, что бы мы себе ни воображали.