Эксперимент

– Может для тебя день рождения и замечательный праздник, а для меня нет. Каждый год я старею, становлюсь на шаг ближе к смерти, на шаг ближе к болезням и к одиночеству. И ничего прекрасного я в этом не вижу. Ты-то вечно молодой, единственное, что тебя может беспокоить так это то, что ты одинокий уже несколько столетий, но как ты говорил, это дело привычки. У тебя было время привыкнуть к одиночеству, а у меня его не будет. А что-то дарить еще в этот день – просто бессмысленное и неосознанное издевательство. Ты постарел, появились морщины, зад отвис, выросло пузо, но ты не расстраивайся, ведь все мы рано или поздно умрем, поэтому я дарю тебе кремушку против морщин. Между прочим, он еще и не помогает, но это неважно, главное, что в ванной на полочке стоит баночка с надписью «от морщин» и напоминает тебе о том, что ты – старье. Лишний повод получить кучу ненужного хлама. Обычно то, что человек хочет, ему не дарят, в итоге, он получает издевательские открытки, где написано: «Ей, чувак, ты теперь взрослый!», а между строчек – «Ты скоро сдохнешь!» и маленькую безделушку в придачу. Главное внимание, да? Так, где же это внимание на протяжении всего года? Почему никто не дарит безделушки внимания просто так? Или надо уважать оказанное раз в году внимание? Это не внимание, Левиафан, это желание вкусно поесть и хорошо выпить. Поэтому даже ты, да нет, тем более ты, никогда не узнаешь дату. Не хочу, чтобы ты нашел себе очередную забаву в виде поздравлений с приближением конца в виде старения. Для меня день рождения погибло в год, когда родители погибли и перестали устраивать шумные сборища. Могу сказать, что мне уже двадцать четыре, а не двадцать три.

Л, прибывая немного в шоковом состоянии. Неожиданно на него вылилась бочка негатива от девушки по поводу столь позитивного вопроса.

– Ты не права, милая. Нельзя быть такой категоричной, это же твой день! Старение – это абсолютно нормальное явления для любого человека, а отметить тот день, когда ты появилась на свет…

– Это двадцать первое мая, да?

– Откуда ты знаешь? – Лилит уставилась на него, хлопая совиными глазами.

Левиафан улыбнулся в ответ, бросая взгляд на дорогу.

– Откуда ты знаешь? – девушка настойчиво повторила свой вопрос.

– Маленький секрет, милая. Фокусники никогда не раскрывают свои тайны.

Мужчина неотрывно смотрел на дорожное полотно.

Лилит мысленно искала оправдание своему любимому. Конечно, он просто увидел дату ее рождения в паспорте, например. Это же так просто! Лилит усмехнулась.

– Левиафан, я не желаю больше обсуждать эту тему. Мне не нравятся такие праздники. Я не хочу их! – на серьезном лице девушки появилась улыбка.

– Как пожелаешь, милая! – Левиафан решил отстать от девушки.

Внезапно перед машиной выскочила красная легковушка, и вампир еле успел нажать на тормоз. Лилит сильно дернуло вперед, и если бы не ремни безопасности, то голова бы сильно пострадала.

– Скотина! – выругался Левиафан, снова тронувшись.

Вампир следовал за красной машиной. Куда бы она ни свернула, где бы не притормозила, он преследовал ее повсюду. Как только Лилит догадалась, что направление меняется не просто так, она начала нервничать.

– Мне кажется, мы собирались в музей, а не гоняться за машинами… – недовольным голосом сказала она.

– Да, милая, мне тоже так казалось, пока этот урод не подрезал меня! – не обращая внимания на девушку ответил Левиафан, продолжая ехать за машиной.

Лилит отвернулась к окну и молча уставилась на дома и редкие деревья. Они недолго ехали, когда красная машина остановилась около какого-то старого дома, с аркой посередине.

Он был весь обшарпанный, краска практически слезла со стен, как кожа со змеи. Дом был заброшенный. Все окна заколочены досками, прогнившими от старости и сырости, а низ заделан железными листами, чтобы никто не смог проникнуть в помещение и не обосновался там.

Из машины вышло четверо ребят и одна девушка. Все они были навеселе. С первого взгляда было даже непонятно, то ли пьяные, то ли просто жалкие наркоманы. Заброшенный двор старого дома вряд ли смог бы привлечь нормальных людей, разве чтобы сходить в туалет. А таких очень вот даже запросто.

Единственная девушка своим внешним видом едва не вызвала у Левиафана рвотный рефлекс. На вид ей было лет восемнадцать-двадцать, не больше, но выглядела она ужасно. Ее кожа была желтоватого оттенка, волосы взъерошены, и казалось, что последний раз их расчесывала мать, заплетая милые косички лет так семь назад, а то и больше. Вся одежда была грязная, частями рваная, одета кое-как. Из-под штанов, висящих на хилых бедрах, виднелись трусы, которые изначально были все-таки белого цвета, а не серого. В руках у нее была бутылка самого дешевого пива и сигарета. Ее совершенно не беспокоил внешний вид, она улыбалась, показывая желтые зубы, окутанные дымом.

Ребят тоже не интересовал ее внешний вид и сама внешность, покрытая грязью. Похоже, они были знакомы не первый день. Они выпивали, и даже человек, который вылез со стороны водительского сиденья. Вся эта толпа отбросов, весело хохоча, отправилась в подворотню.