Экспедиция в ад

Бао усмехнулся. Покосился на мою левую руку. Я мысленно выругался. Там, на запястье, красовались навороченные часы с компасом и прочими примочками, столь полезными в походе. Интересно, местным выдают что-нибудь подобное? Или все снаряжение четко регламентировано? Ч-черт, как бы не погореть на какой-нибудь мелочи…

Узкоглазый усмехнулся еще шире, чем лишь подкрепил мои опасения. Потом, наклонившись ко мне, выдал тираду, на которую, похоже, угрохал свой недельный лимит слов:

— Я давно здесь. Все здесь знаю, все замечаю. Что-то происходит. С тех пор, как появилась беловолосая девчонка…

Он медленно, будто бы укоризненно, покачал головой.

— И с тобой тоже что-то нечисто. Я чую. И Джамал это почуял. Иначе ты был бы уже мертв. Джамалу ты ни к чему. Ты опасен.

— Чем это я ему помешал?

— Джамал — вожак. Ему нужны те, кто будет служить. Сильные, но не очень. Не нужны те, кто захочет сбросить его.

Я заглянул в глаза Бао, неподвижно замершие под тяжелыми веками. Проверка? Провокация? Ввязываться в местные интриги мне ни к чему. Но, сдается мне, так просто узкоглазый не отвяжется.

— Какая еще девчонка? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал естественно и непринужденно. Но Бао меня раскусил в два счета. Улыбнулся — натянуто, одними губами. Глаза на миг расширились, влажно блеснули из-под век. Я скрежетнул зубами.

— Не злись. Лучше расскажи.

— Что рассказывать-то?! — огрызнулся я. — Лучше сам выкладывай, что задумал, и не морочь мне голову!

Бао снова укоризненно покачал головой.

— Я видел твою капсулу. Знаю, где искать. Мы с Морисом шли за ней.

Тысяча черепогрызов! Надо было валить этого умника вслед за чернокожим. Теперь проблем не оберешься…

— И дальше что? Джамалу ты, я так понял, ничего не рассказывал… А про то, что это я грохнул твоего дружка, он и сам догадался.

Узкоглазый усмехнулся.

— У меня нет друзей. А тебя Джамалу не сдал… Решил присмотреться.

— Ну, и много усмотрел?

— Ты странный.

— Да ты тоже, — осклабился я. — Здесь вообще большинство с головой не дружит, как я погляжу.

Бао, ничуть не смутившись и вообще будто бы не услышав моей реплики, продолжил:

— Тебя сбросили не по графику. Капсула не такая, как обычно. Гораздо больше.

— Ты на лету ее разглядел, что ли?

Он кивнул.

Врет? Хотя почему… Встретил я их с Морисом всего в нескольких километрах от места посадки. А окрестности здесь просматриваются отлично, особенно если выбрать место повыше. Засечь спускающуюся капсулу — раз плюнуть. Тем более что местные только и ждут, когда им что-нибудь подкинут сверху. Наверняка у них целая система наблюдения, с вахтами, сменами караула и все такое прочее. И размеры на лету оценить вполне возможно, даже невооруженным глазом. Спустили-то меня в допотопном корыте, к тому же трехместном. Оно раз в пять больше стандартной капсулы.

— Новички обычно сидят возле капсулы. Ты после посадки сразу полез в скалы. На север. Будто бы знал, что здесь лагерь…

Черт, не зэк, а настоящий гений сыска! Конечно, я предполагал, что меня могут раскусить. Но не в первый же день! Я явственно почувствовал, как вокруг меня начало сжиматься тугое кольцо. Сердце тяжело заворочалось в груди, заныло от смутной, гнетущей тревоги. Своды пещеры будто бы стали ниже, нависли над головой, подавляя своей непомерной тяжестью. Даже дышать труднее стало. Двумя пальцами я рванул ворот, освобождая горло. Вдруг захотелось выскочить наружу, прочь из этого огромного склепа.

Грэг, Грэг… Нервишки уже совсем ни к черту. Клаустрофобией ты вроде бы никогда не страдал. Хотя, признаться, с самого начала эти пещеры вызвали не самые лучшие ассоциации. После альдебаранских рудников волей-неволей начинаешь недолюбливать замкнутые пространства, особенно те, что под землей.

Я взглянул на замолчавшего Бао. С ним тоже что-то неладно — приподнялся, напрягся весь, будто прислушиваясь к чему-то. Глаза расширены так, что снова можно разглядеть их цвет. Это еще больше разожгло тлеющий во мне огонек тревоги. Кровь бешено застучала в висках, дрожь пробежала по всему телу…

— Что?! — почти выкрикнул я, но узкоглазый не обратил на меня внимания. Молча вскочил и бросился к выходу.

Я поднялся вслед за ним, пошатнулся… Нет, это не я пошатнулся. Это пол качнулся под ногами!

Как часто бывает в подобных случаях, на какие-то доли секунды время будто бы остановилось. Точнее, я сам завис, замер, как муха в янтаре. В мозгу промелькнула одна-единственная, всепоглощающая мысль. Мысль безымянная, неуловимая, почти не ухваченная сознанием, а, наоборот, это самое сознание отключившая и давшая волю древним, впечатанным то ли в подкорку, то ли в сам генетический код инстинктам.

Первый толчок был не очень сильным. Пол дрогнул под предательски ослабевшими от первобытного ужаса ногами. С потолка посыпалась пыль, мелкое крошево. По пещере пронесся низкий, рокочущий гул, впрочем, тут же заглушенный воплями десятков глоток.