Экспедиция в ад

— Согласно предписанию Суда вы не имеете права на ношение оружия еще в течение трех лет после освобождения. Исключение составляет только время, когда вы выполняете мероприятия, связанные с вашей профессиональной деятельностью.

— Но… — честно говоря, он застал меня врасплох. — Да ведь не было у меня никакого оружия! И эту пукалку я в первый раз вижу!

— Я повторяю, ее нашли у вас. И по результатам экспертизы, из нее совсем недавно стреляли.

— Да чушь это все! Это, скорее всего, пушка кого-нибудь из тех громил, что ворвались в мой номер!

Тахимото укоризненно покачал головой.

— Ну, а насчет пилюль что скажете?

— Понятия не имею, что это за пакость.

— Неужели? Опять же по данным экспертизы, это сильный синтетический наркотик, причем пока не встречавшийся на Новой Венере. Зато в вашей крови его содержалась просто лошадиная доза. И в этом пакетике ровно 11 пилюль, извините за каламбур. Вы, наверное, в курсе, что наличие более чем десяти доз наркотика классифицируется как хранение с целью сбыта.

Паскудство!!! Я чувствовал себя так, будто меня связали по рукам и ногам, затянули петлю на шее и потихоньку раскачивают подставку у меня под ногами.

— Мне все это подбросили! И наркоту, скорее всего, подсыпали в коктейль! Точно! Я ведь помню! Лысый придурок в красной рубахе! Он, наверное, один из людей этого… как его… Кроуэлла! Они хотят меня подставить!

Честно говоря, сейчас я был сам себе противен, но ничего не мог с собой поделать. Едва я представил, что могу снова оказаться за решеткой, как в груди все сжалось в маленький дрожащий комок. В душу прокралось мерзкое липкое чувство страха — чувство, про которое стыдно говорить настоящему бывалому вояке. Но, честно говоря, я бы сейчас с радостью вышел безоружным против десятка черепогрызов, чем сидеть здесь и смотреть в холодные глаза этого странноватого копа. Потому что в первом случае у меня, может быть, был какой-то исчезающе малый шанс выбраться. Но здесь я чувствовал себя совершенно беззащитным. Самое поганое чувство из всех, что я знаю.

— Ну, вы бы еще президента Новой Венеры во всем обвинили, — усмехнулся Тахимото. — Фримен Кроуэлл — весьма уважаемый человек.

— Но ведь больше никак не объяснишь все это! Да и кому я нужен здесь, я вообще три дня назад узнал о существовании вашей чертовой планеты! Я здесь как раз по вызову этого Кроуэлла…

И я принялся рассказывать ему все как есть — и про Вэйла, и про Ковальски, и про чертову девчонку, и про задание, от которого отказался. Тахимото слушал, не перебивая, но с таким видом, что мне захотелось врезать ему по морде. Когда я закончил, он долго, минуты две, молчал, что-то обдумывая. Я же чувствовал себя полным идиотом. Только сейчас я сообразил, что и этот коп запросто мог оказаться подкупленным.

— Что ж, фримен Нортон… Вы, конечно, не похожи на человека с богатой фантазией, но… Доказательств того, что все, о чем вы говорите, действительно имело место, у вас нет. Так что Судьи, скорее всего, решат, что вы все придумали. И к вашему и без того весьма внушительному арсеналу обвинений добавится еще и обвинение в клевете… Решать, конечно, вам, но я бы посоветовал забыть об этой истории и постараться найти хороших защитников в Суде, иначе прокураторы от вас мокрого места не оставят.

Я молчал, исподлобья наблюдая за Тахимото. В груди поднималось целое цунами ярости и отчаяния, но я подавил его. Было ясно, что коп прав. Я никто против всех этих конторских крыс. Я не могу играть по их правилам. Я ничего не смогу доказать.

Ты спекся, Грэг.

— И что мне грозит? — спросил я после минуты тишины, показавшейся мне вечностью.

— Ну… Новая Венера не является самостоятельной планетой, а Земная Ассоциация в полном объеме поддерживает все уголовные статьи Кодекса Конфедерации. Так что рассчитывать на какое-либо смягчение приговора не приходится. А Кодекс предусматривает довольно жесткие меры за хранение наркотиков и незаконное ношение оружия, не говоря уж об убийстве. К тому же, если учесть остальные пункты обвинения, а также то обстоятельство, что вы только что вернулись из мест отбывания наказаний, что может рассматриваться как…

— А покороче нельзя?! — взорвался я.

— Хм… Я, конечно, не Судья, но, думаю, не исключено, что вы вернетесь на Альдебаран. А может, отправитесь в местечко похуже. Если, конечно, не согласитесь на какое-нибудь альтернативное наказание вроде пси-коррекции. Хотя, как показывает практика, мало кто выбирает этот вариант…

Я уже не слушал его. Я уже ничего не видел и не слышал. Меня словно отправили в нокаут. Тысяча черепогрызов, уж лучше бы меня не вытаскивали с Альдебарана! Нет ничего хуже, чем потерять вновь обретенную свободу, даже не успев толком почувствовать, что свободен.

Впрочем, сдаваться я пока не собирался.

7