Экспедиция

Кнут отошёл от палатки на несколько шагов.

– Мы пойдём в этом направлении, я думаю. Если нам повезёт, то через пару часов мы подойдём к старому лагерю. Если не брать сани, то будет быстрее.

Когда они отошли от палатки всего на пару километров, двигаться стало тяжелее. Узкие полыньи они преодолевали без труда, лыжи скользили, не намокая в морской воде. С торосами дела обстояли хуже. Они были невысокие, большинство из них около метра, но перебираться через них было всё равно тяжело. Силы уходили на то, чтобы удерживать на неровном льду разъезжающиеся лыжи.

– А если мы просто снимем лыжи и пойдём пешком, не быстрее ли так будет? – спросил Терье, после того как в очередной раз упал на четвереньки в ледяную кашу.

– Я всё думаю о большой льдине где-то на полпути. Помнишь? Мы шли очень долго, и беспрепятственно, причём ночью.

Кнут почти выдохся и прикидывал, что будет дальше. Он боялся взглянуть на часы, чтобы узнать, сколько ещё осталось до утра. Хотя это не имело значения. Они должны как можно скорее найти телефон или радио, чтобы установить связь с Лонгиером.

На горизонте уже светало. Прямо над ними висела звезда, указывающая путь на север, Stella Polaris – Полярная звезда. Кнут по-прежнему постоянно сверял позицию по GPS. Он не воспользовался шансом скорректировать курс вручную. Лёд находился в таком хаотичном состоянии, а торосы так походили один на другой, что он не стал бы рисковать и полагаться на собственную интуицию и память.

Они шли рядышком. Толковали в основном о практических вещах, мечтали – как было бы замечательно найти остатки от старого лагеря, если, конечно, они туда доберутся. Ведь там было довольно много снаряжения и провианта, а также ящики с кормом для собак. Они сложены в большой холм, который должен быть хорошо виден на расстоянии. Весь вопрос в том, осталась ли большая льдина целой. Когда они оттуда уходили, лёд находился в движении, он образовывал торосы и испытывал давление со стороны бесконечного ледяного поля.

– Какого типа радио вы взяли с собой? – спросил Кнут. – Я надеюсь, что обращаться с ним несложно. Есть уж очень навороченные HF-передатчики[55]…

Терье вытер варежкой нос и остановился.

– Мы все – участники экспедиции – ходили на курсы, и Камилла тоже. Не могу сказать, что лично я стал экспертом. Мадса назначили ответственным за коммуникации, так что он вполне натренирован. Он контактировал с группой радиолюбителей. Они были просто как одержимые, и не думали ни о чём другом, только о частотах и о зонах покрытия. Думаю, что они полностью заморочили ему голову.

Кнут и сам учился искусству пеленгации на HF-передатчике. Без этого было бы невозможно претендовать на должность полицейского инспектора при губернаторе.

По пути Кнут вспоминал своё первое лето на Шпицбергене, как он был очарован его пленительной природой, особенно западным берегом, где занимались и рыбной ловлей, и научными исследованиями и где за многие столетия появились уникальные памятники природы и культуры.

Саллихамна в Кроссфьордене[56], Гравнесет[57] в Магдалене-фьорде[58], остров Датский и остров Норвежский. Тем летом там была такая благодать. Он и консультант по экологии располагались в Ню-Олесунне. Жизнь была просто идиллическая, по сравнению с той, которая выпала ему позже, когда его назначили на службу в администрацию губернатора в Лонгиере.

Но приятные воспоминания внезапно прервались – передним концом лыжи он въехал в снежный сугроб, перелетел через него и свалился в лужу морской воды. Брюки по колено и рукавицы насквозь промокли. Терье посмотрел на него, улыбнулся и вытащил из расположенного на груди кармана анорака запасные шерстяные рукавицы. Руки Кнута покраснели и опухли. Он отморозил их и даже сам не заметил. Нет, всё-таки заметил, когда пальцы заныли от боли. Он надел шерстяные рукавицы, которые стали тёплыми и сухими, после того как они полежали у Терье на груди. Ему стало очень комфортно.

– Что с лыжей? – спросил Терье.

Вообще-то Кнуту просто очень повезло. Лыжа уцелела. Он немного успокоился: нужно всё-таки осторожнее держаться на поворотах. Если кто-то из них сломает лыжу, считай, что случилась непоправимая беда.

– В бескрайней ледовой пустыне шерсть приобретает особую ценность, – изрёк Терье.

Внезапно на него нахлынули воспоминания:

– Однажды отец взял меня с собой в поход на Вестисен, я отчаянно сопротивлялся, но отбиться не смог. Как-то раз мы целый день шли с насквозь промокшими шерстяными рукавицами. Но они всё равно не пропускали холода. Шерсть – уникальный изолирующий материал. То же самое с нижним бельём из шерсти, если бы нас угораздило промокнуть. Но соль разъедает кожу, когда бельё потом высыхает. Так что всё равно пришлось бы срочно сменить.

– Ты – просто неисчерпаемый кладезь полярных баек и историй. Откуда ты их черпаешь?

– Из библиотеки моего деда. Знаешь, я ещё с детства интересовался Арктикой. Но в том-то и дело, что мне не нравилось охотиться на тюленей. Больше всего меня привлекали подвиги старых полярников.