Экспат

— Обязанность крупье, — развёл руками гигант. — До поры до времени происходящее нас забавляло. Вы ходили кругами, подбирались к разгадке и то отходили сами в сомнениях, то вас отпихивали максимально наглым образом. Но сейчас–то, надеюсь, Эрнест А. Н. понимает, кто был всё это время важными игроками в наркотической игре?

Баттл опустил пистолет. Достал портфель из кожи некоего чешуйчатого гада. Клац–клац. Четыре толстых папки. Первая папка.

— Стефан Кюсте, — произнёс Эрнест, ещё не взглянув на каллиграфически выведенное название дела. Открыл, увидел фото Папаши в окружении четырёх весьма разыскиваемых оптовиков. Скривился, не успел закрыть, получил папкой по руке. — Тиммерман. Даже смотреть не нужно, его выдает манера поведения с подчинёнными. — Ещё папка. — Эльм Свериге, который постоянно отговаривал меня лезть.

Пауза, более тонкая папка. Эрнест знал, кто окажется в ней, но надеялся ошибаться

— Это… Франсуа Лакруа.

— Нет, — жёстко ответил Баттл. — И вы знаете это.

Открытая на закладке папка. Мужчина в бежевом тренче командует погрузкой. Слегка обрюзгшее лицо, на фоне — дыра от проникновения «червя». Много табачного дыма, но мужчина в центре кадра только брезгливо морщится.

— Ганс–Ове Нахт, — поморщился Эрнест.

— Неудивительно, что вы теряли доказательства прямо в руках, не так ли?..

— Я думал… считал… — произнес в пустоту А. Н. Медленно встал с кресла. — Раз вы пришли не от них, то могу продолжить сборы?

— Сборы к чему? — слегка удивился Баттл.

— К резне, — тяжело произнёс Эрнест, глядя в окно.

— Резне? Упаси боги. Вы настолько отчаялись, что готовы схватиться врукопашную, неизвестно как проникнув на территорию базы?

— Я готов купить за любые деньги инженерные планы. В том числе — у вас.

— И об этом сразу узнает мистер Тиммерман.

— Обитатели базы меня знают и не начнут стрелять сразу.

— А когда начнут — расстреляют издалека.

— Все знают, что врукопашную лучше не стоять у меня на пути.

— Поэтому отойдут под прикрытие огня.

Эрнест поднял взгляд. Его кулаки сжимались и разжимались в ярости. Хотя, строго говоря, толстый гость был прав. Не гранатами же прорываться в поднятую по тревоге базу?

— Итак. Вы в бегах, о чём знает каждый патрульный. Их доказательства — почти железные, ваши — косвенные. Они готовы вас расстрелять, а вы — зарубиться вблизи и надеяться на почётную смерть кого–то из целей. Однако я знаю, рубки в рукопашную становится слишком много в последнее время, что говорит о сильнейшем психологическом шоке. Сначала начали пить запойно, затем алкоголь ушёл из жизни. Чуть не женились, а последнее время потеряли всяческую разборчивость.

— Разборчивость я не потерял.

— Но притупили изрядно. Погоня за местью притупляет вашу личность. Хотя признайтесь, именно в отрыве от гнилой и громоздкой системы работалось лучше всего, не так ли?

— Так. Но от революционных агитаторов всегда отказывался. А ваши лозунги ими явно пованивают.

— Мы — не какие–то агитаторы. И вы отказаться не сможете. К тому же, вы в методах очень близки с методами приснопамятного мистера Кюсте. Синдикат «Мыло» тоже начинался с этого. Потом уже подтянули теорию «контролируемых бандитов», слышали о ней?

— Разумеется, — обронил Эрнест. Происходящее напоминало ему дурную драму, и в глубине души начало подниматься раздражение.

— Тогда понимаете, о чем речь. Только если ваших начальников в сторону противодействия толкал холодный расчёт, то вас — эмоции. Прямо как сейчас.

— Даже если я не смогу одолеть вас и ваши технологии чужаков — вам придётся тащить меня волоком от оперативной базы АгниКорп.

— Эмоции, — поднял палец Баттл. — Где–то в глубине души вы боитесь, что сдали отца в дом престарелых согласно излишне холодной логике, и именно поэтому, несмотря на внешний холод, стараетесь действовать импульсивно…

— Хватит, — зарычал А. Н.

— Вот и сейчас. Вы ведь сами думаете, что люди, способные спрятаться от любого взора в городе и стереть любого человека из баз данных не побоятся волока. Нет. Так зачем слушать эмоции? Мы можем оставить вас на виду, а можем — всё так же оставить на виду и заставить всех врагов беситься от невозможности достать.

— Если вы всерьёз думаете меня рассердить, то вам следует придумать кое–что получше.

— Кое–что получше? Я могу от лица моей организации предложить это ваше «кое–что лучше», Эрнест. То, чего не смогли предложить армия, Агнетт и АгниКорп, вместе взятые.

— А вот её… — неожиданно тихо начал А. Н.

— Затрагивать не собираюсь, — холодно отрезал гость. — Хотя вам было бы очень любопытно, уверяю вас.

Пауза. Вставшие мужчины некоторое время смотрели в упор друг на друга. Эрнест — снизу вверх. Наконец, Баттл сел (кресло жалобно скрипнуло), и взял чашку. Он ещё всасывал остатки гущи, когда экс–комбатант сел напротив, решительно достал трубку и начал забивать. И ещё не успел открыть рот, как услышал:

— И что же ваша организация способна мне предложить?

— Действия, столь же неприятные морально, насколько и нужные.

— Кому? — негромко осведомился А. Н.

— Всем.

Пауза. Голоса в доме стихли. Эрнест оглянулся. Поднял бровь.

— Скоро на шум сбежится весь квартал. Не боитесь?