Читаем Эксодус (Книга 1 и 2) полностью

Правда, антисемитизм не совсем исчез во Франции, но он принял более скрытые формы. Так или иначе, а еврейская принадлежность влекла за собой во Франции меньше неприятностей, чем в любой другой стране. Никогда раньше евреи не пользовались в Европе такой свободой и таким положением в обществе. К средине девятнадцатого столетия они уже успели занять место во всех областях французской жизни и организовали мощный "Всеобщий Альянс", служивший их рупором и развернувший широкую деятельность.

Однако неприязнь к евреям - неизлечимый недуг. Демократическое общественное устройство в известном смысле мешает распространению этой заразы. Бывает, что от этой заразы не остается как будто бы и следа, но в действительности она даже при идеальном общественном климате не исчезает совершенно.

Во Франции жил один молодой военный, по званию - капитан. Он происходил из хорошей и состоятельной семьи. В 1893 году он был отдан под суд по сфабрикованному обвинению в продаже немцам секретных французских документов. Судебный процесс над этим человеком вызвал сильнейшую бурю во всем мире и нанес непоправимый удар французскому правосудию. Французский военный трибунал нашел капитана виновным и приговорил его к пожизненному заключению на Чертовом острове.

Этого человека звали Альфредом Дрейфусом. В суровую зиму 1894 года несчастного Альфреда Дрейфуса вывели в какой-то двор, где должно было состояться его публичное разжалование. С него сорвали погоны, ударили по щекам, переломили его шпагу и сорвали пуговицы с мундира. Под приглушенный бой барабанов он был объявлен предателем Франции. Когда его увели под конвоем, Дрейфус воскликнул: - Я ни в чем не повинен! Да здравствует Франция!

Альфред Дрейфус был евреем по происхождению. Зараза антисемитизма, тлевшая до тех пор под пеплом, захлестнула Францию. Возглавляемые Эдуардом Дрюмоном, главным жидоненавистником, на улицах Парижа собирались толпы французов, в исступлении выкрикивавших извечное: - Смерть жидам!

Впоследствии великий французский писатель Эмиль Золя вмешался в дело Дрейфуса. В открытом письме, адресованном французскому президенту, он гневно и блестяще заклеймил неслыханное злоупотребление французским правосудием.

При церемонии публичного разжалования Дрейфуса, состоявшейся в парижском дворе, присутствовал, среди прочих приглашенных, один человек. Хотя Дрейфуса впоследствии и оправдали, но этот человек не мог забыть горестного крика несчастного: - Я ни в чем не повинен! Он так же не мог забыть иступленных криков парижской толпы: - Смерть жидам! Эти видения преследовали его днем и ночью.

Этот человек, который не мог забыть, был Теодор Герцль.

Теодор Герцль был тоже еврей. Он родился в состоятельной семье в Будапеште, но впоследствии его родители переехали в Австрию, и мальчик вырос уже в Вене. Он был знаком с иудаизмом только поверхностно. Он, как и вся его семья, был сторонником господствовавшей тогда теории ассимиляции.

Герцль был блестящим эссеистом, драматургом и журналистом. Подобно очень многим творческим натурам, он постоянно испытывал какое-то беспокойство. Он был женат на очень милой женщине, но она была совершенно не в состоянии дать ему то сочувствие и понимание, в которых он нуждался. К счастью для Герцля, его состоятельная семья могла финансировать его страсть к путешествиям.

Потом Герцль подался в Париж и стал там корреспондентом крупнейшей венской газеты "Нойе фрайе прессе". Он был более или менее счастлив. Париж был беззаботным городом, зарабатывал он неплохо, работа доставляла ему радость, а главное - интеллектуальная жизнь била здесь ключом.

Что привело его в Париж, если разобраться? Какая невидимая рука повела его в тот парижский двор зимой? Почему именно Герцля? Он не придерживался ни еврейского образа жизни, ни еврейского образа мыслей, но когда до его слуха донеслись раздававшиеся на улицах крики "Смерть жидам!" в его жизни и в жизни каждого еврея произошла перемена на веки вечные.

Теодор Герцль глубоко задумался. Он сделал вывод, что проклятие антисемитизма никогда нельзя будет окончательно устранить. До тех пор, пока будет жить хотя бы один еврей - до тех пор будет жить кто-нибудь, кто будет его ненавидеть. В его душе возникла глубокая тревога, и он начал искать какой-то выход из этого положения. И тут Герцль пришел к тому же выводу, к которому до него пришли многие евреи всюду в мире, к тому выводу, к которому недавно пришел Пинскер в своей брошюре, посвященной автоэмансипации. Герцль пришел к выводу, что только тогда, когда евреи станут снова нацией, они станут также свободными людьми, где бы они ни жили. Им нужен был официальный представитель, они должны были внушать уважение, как равные среди равных, а для этого им нужно было собственное общепризнанное государство.

Все эти мысли Герцль изложил в небольшой книжке, которую он так и назвал: "Еврейское государство".

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное