Читаем Её звали Лёля полностью

– Скоро мама и Валя вернутся, да и Вовку пора кормить, – сказала Лёля, спешно вставая с постели и одеваясь. Она привычным движением хотела собрать сзади волосы в хвост, но руки ухватились на пустоту. – Ой… – растерянно сказала она. – Волос-то и нету. – Рассмеялась тихонько.

– Ничего, новые вырастут, лучше прежних, – сказал Тёма.

Они оделись, вышли в большую комнату. Лёля включила керогаз, поставила чайник. Вскоре он запыхтел, и она подогрела в чугунке кашу для Володи. Пошла к нему в комнату, разбудила и отнесла к столу. Усадила себе на колени и принялась кормить. Мальчик был сонный, кушал вяло, больше мордашкой крутил в стороны, стараясь отвернуться от ложки. Даже похныкал немного, но Лёля грозно сдвинула брови:

– Ты мальчик? Да? Значит, будущий воин. А раз так, должен быть сильный! Кто нас в старости с дядей Артёмом защищать станет, а? Жуй быстро!

И Вовка, с удивлением посмотрев на Тёму, принялся кушать. Сам же парень с тихой радостью смотрел, как его девушка кормит племянника, и думал о том, что вот так же она когда-нибудь станет кормить их собственных малышей. «Только бы выжила!» – прозвучало в его душе заклинанием.

***

Лёлю перевели на казарменное положение, и в доме Дандуковых стало совсем тихо и грустно. Целыми днями теперь оставались внутри лишь Маняша с Володей, который, лишившись единственного соратника по своим детским забавам, теперь был притихший. Сосредоточенно возился на полу с игрушками, – это были выкрашенные в разные цвета деревянные кубики, пирамидки и несколько лошадок, вырезанных из мягкой сосны.

Мальчик очень любил с ними играть прежде всего потому, что их можно было беспрепятственно грызть. У него росли молочные зубки, на которые попадалось многое. Потому бабушка старалась убирать всё опасное подальше, но разве от этого маленького полозуки, как она ласково его называла, что-то возможно скрыть? Хотя Володя уже и почти научился ходить, и теперь осторожно перемещался по дому, держась за что-нибудь и аккуратно переставляя крошечные ножки.

Маняша смотрела на него и радовалась и грустила одновременно. Счастье было заключено в этом маленьком тельце. Оно – продолжение их семьи, будущая надежда и опора, а ведь каждый день гибнут тысячи. Печаль была в напоминании: Володя был очень похож на своего отца, Константина, которого никогда не видел и уже не увидит. Только на фотографиях. Они там, у Вали в комоде, завернуты в особенную, алую тряпочку. Когда мальчик вырастет, он увидит, каким красивым был его отец.

И все-таки, хотя Володя скрашивал домашнее одиночество бабушки, в доме Дандуковых теперь царила грустная тишина. Маняша целый день строчила на швейной машинке, Валя пропадала в институте и детском саду. Больше никто не врывался свежим ветром, с румяными щеками и не кричал задорно с порога: «Привет честной компании!» Так Лёля делала очень часто, и все начинали улыбаться: заводила вернулась. Сразу становилось как-то живее, ярче, веселее.

Но теперь уже было не до веселья. Лёля была на службе, и всё шло к тому, что её тоже скоро отправят на фронт. Обстановка там становилась всё тяжелее. 4 июля сообщили, что наши войска после 250 дней оставили Севастополь. Через два дня прозвучала новость о боях западнее Воронежа. 23 июля сказали «В течение 22 июля наши войска вели бои в районе Воронежа, а также в районах Цымлянская, Новочеркасск». Значит, огненный вал неумолимо двигается на восток, в сторону Сталинграда и Астрахани.

25 июля, поздно вечером, неожиданно домой примчалась Лёля. Она была измученная, ещё сильнее похудела и напоминала мальчишку, который целый месяц провел в колхозе, помогая собирать урожай. Такой была загорелой, пыльной, с темными кругами под глазами, но абсолютно счастливая:

– Мамочка! Нас отправляют на фронт!

<p>Глава 52</p>

Не знаю, что на меня нашло. Забрался в одну из ямок и стал копать. Усердно махал сапёрной лопаткой, яростно отпихивая от себя землю как можно дальше, чтобы не сыпалась обратно. Пот сначала проступил на лбу, затем потёк струйками, а после перестал обращать на него внимание, как и на жажду. Я как-то не слишком подготовился к своему внезапному походу: шанцевый инструмент взял, а флягу прихватить забыл. О еде и говорить нечего.

Всё потому, что был очень злым. Хотелось доказать всем, и Ольге прежде всего, что я не зря тут ем вместе с ними, отдыхаю и вообще занимаю место в палатке. Что на мою раскладушку нашлось бы немало желающих, настоящих поисковиков, более достойных и опытных. На моё счастье, земля была жёсткой лишь сверху, примерно через полметра стала мягче. Так, будто кто-то раньше засыпал большую яму.

В какой-то момент мне послышался звонкий удар, – металл встретился с металлом, – и я замер. Радость взыграла во мне. Ого! Я что-то нашёл! Начал копать дальше, но уже помедленнее. Как мне ребята там говорили? Торопиться нельзя, можно повредить что-нибудь важное. Что-то такое, способное помочь в поисках погибших бойцов. Стал работать дальше, не обращая внимания на жару, и что во рту от жажды язык прилип к нёбу и губы склеились.

Перейти на страницу:

Похожие книги