Её несносный студент

И сейчас я отчетливо понимаю, что мне в общем-то плевать на ее замужество, что не задевает оно меня совсем, потому что Александровна моя, и муж мне точно не помеха. И плевать, что она там себе надумала, плевать абсолютно. Я ее заберу, у мужа заберу, да у кого угодно, хоть у самого Дьявола.

— Ну чего ты молчишь? Счастлива, спрашиваю?

Ей больше некуда отступать, она упирается в стену за спиной, крутит головой в поисках… да черт его знает, может выхода, а может чего-нибудь тяжелого.

— Егор, прекрати, пожалуйста, и открой немедленно дверь, — произносит она дрожащим голосом, понимая, что нет пути у нее для отступления, а я есть.

Подхожу ближе, ставлю руки по обеим сторонам от Александровны, нависаю над ней, вдыхая ее неповторимы фруктовый аромат и реально дурею. Сука, как же я по ней, оказывается, скучал.

А она ладошками своими крохотными в мою грудь упирается, оттолкнуть пытается, словно у нее есть шанс сдвинуть с места гору вроде меня. Я улыбаюсь, смотрю на свою Александровну, она дышит часто, разомкнув такие соблазнительные губы, в которые так и хочется впиться поцелуем. Я помню, каково это, помню, как это — целовать ее, помню вкус ее губ, даже сейчас, спустя почти год, словно это вчера было.

Вселенная, кошка ты дранная, я свои слова обратно беру, потому что вновь встретить Александровну — это охренеть какой подарок. Не зря я все-таки бабулек через дорогу переводил, ох не зря.

— Егор…

Она продолжает меня отталкивать, упирается, по сторонам смотрит, а я как-то совершенно случайно взгляд на ее руки опускаю, на пальцы длинные, красивые, с маникюром и краем сознания понимаю, что что-то не так, чего-то не хватает.

Кольцо.

Хватаю правую руку Александровны, рассматриваю и не нахожу важной детали ее замужества.

Ты просто моя

— Егор, пожалуйста, не…

— Тихо, Александровна, тихо.

Не позволяю ей договорить, не хочу слушать уже привычное «не надо, это неправильно». Потому что впервые за прошедший год я понимаю, что вот так правильно. И тогда, год назад тоже было правильно, просто я дурак, отпустил, не удержал.

Она что-то шепчет, оттолкнуть пытается, руку освободить, глупая.

— Чего ты испугалась, Ксюш? — спрашиваю, глядя в ее нереально красивые глаза.

Где ж тебя такую сделали?

— Ксения Александровна, — она старается придать строгости своему виду, а вот голос подводит, срывается на последних буквах, дрожит. — Егор, это не смешно, пошутили и хватит.

— А кто сказал, что я шутил?

— Егор, прекрати немедленно и дай мне уйти, я тороплюсь, меня ждут.

— Кто? — усмехаюсь, ждут ее. Ничего подождут, а может и не дождутся вовсе.

— Семья, — выплевывает мне в лицо и смотрит пристально, с вызовом. Смешная, правда думает, что меня это остановит?

Да мне, блядь, Вселенная, кошка дранная, лучший в жизни подарок сделала, а я, конечно, дебил, но не законченный, чтобы снова его просрать.

— Муж, стало быть? — я улыбаюсь, смотрю на нее, внимательно отслеживаю реакцию.

— Да, — отвечает на выдохе.

А я вижу, что врет. По зрачкам расширившимся, по участившемуся дыханию, по взгляду растерянному. Я, отчего-то, практически уверен, что нет там никакого мужа. И эта уверенность теплом разливается по венам. И только где-то глубоко внутри, какой-то противный червь грызет, сомнения во мне зарождает.

— Мужик из клуба? — напоминаю ей о нашей внезапной встрече в неформальной, мать его, обстановке и она кивает, слишком быстро реагируя, даже не задумываясь, а я понимаю, что врет, ну врет же.

Или мне просто хочется видеть то, чего нет?

И я, наверное, сейчас в ее глазах полным уродом буду выглядеть, но ничерта с собой поделать не могу, я должен убедиться. Отстраняю Ксюшу, двигаю в сторону, она такая маленькая, легкая, словно пушинка, что мне даже напрягаться не приходится, и хватаю со стола женскую сумку, самым наглым образом в нее заглядывая.

Ну давай же, только не говори мне, что ты из тех, кто по городу без документов шастает.

Бинго!

— Ты что себе позволяешь, а ну отдай.

Она пытается отнять у меня свой паспорт, но кто бы ей позволил. Быстро листаю страницы, пока не добираюсь до графы «Семейное положение» и улыбаюсь как умалишенный, рассматривая пустые страницы. Она не замужем и не была никогда. А я идиот. И от радости теряю бдительность, Александровна все-таки вырывает у меня из рук документ, а мне уже в общем-то все равно. Стою и продолжаю лыбиться, как дебил последний, глядя на разъяренную Ксюшу.

Да, я скот. Да, это было некрасиво, только мне совершенно плевать, потому что теперь она точно будет моей, я же больше не отпущу.

— Это ничего не значит, — чеканит строго и убирает паспорт в брошенную мною на стол сумку. Нервно тянет собачку молнии, в попытке закрыть сумку, а та не поддается.

— Ты ее сейчас порвешь, дай сюда, — я выхватываю из ее рук многострадальный предмет, убираю застрявшую ткань, закрываю сумку и отбрасываю в сторону.