Её несносный студент

Он молчит, чем сильно меня удивляет, и откуда у нас столько сдержанности и терпения. Ну надо же, это так ромашка на него подействовала?

Мы пересекаем длинный коридор, движемся в сторону нужной аудитории, слава ректору, дед все решил за нас, вся бюрократия обошла стороной, только разницу в часах придется отработать, но это не страшно, все лучше, чем вытанцовывать перед приемной комиссией и деканом.

Уже почти доходим до нужной нам двери, как Белый внезапно останавливается, и, тряхнув головой, разворачивается.

— Нам в другую сторону.

— Я ща, — бросает он коротко, и быстрым шагом возвращается туда, откуда мы только что пришли. А я стою и не знаю: за ним мне идти, чтобы глупостей не натворил или плюнуть на полудурка и пусть сам потом разгребает. Вряд ли он серьезно накосячит, Белый, конечно, тот еще дебил, но девочек не обижает.

Постояв недолго, принимаю решение идти в аудиторию, надеясь, что Белый не успеет начудить.

В помещение вхожу, готовясь ловить на себе заинтересованные взгляды. Слухи разлетаются быстро, а в нашем небольшом универе, вообще со скоростью света. Да и представление на парковке свое дело наверняка сделало. Не привлекли, блин, внимания.

В общем-то мои предположения оказываются верны, стоит мне только пересечь порог, как внимание присутствующих заостряется на мне. Еще бы, очередной смазливый мажорчик.

Молча прохожу внутрь, поднимаюсь по ступенькам, останавливаюсь у четвертого ряда, и с грохотом валю на парту рюкзак. Ряд пока пустует, и находится достаточно высоко, чтобы немного осмотреться вокруг. Я и осматриваюсь, и офигеваю. Честно говоря, был уверен, что в группе будут одни пацаны, ну или хотя бы их будет процентов так девяносто пять, но нет, девчонок на потоке добрая половина.

Я не из тех, кто считает женщин глупыми и неспособными шарить в точных науках, напротив, я уверен в обратном, все же не зря столько лет проучился в лицее, но здесь не тот случай. Девки, в большинстве своем, разукрашенные, при параде. Таким куколкам факультет прикладной математики и информатики, как кролику рога — нахрен не сдался.

Центром внимания мне удается побыть недолго, внезапно громко хлопает дверь и в аудиторию входит ромашка. Взвинченная и покрасневшая, мне даже издалека видно, а следом в аудиторию врывается Белый, почти с ноги, по-хозяйски окидывает взглядом присутствующих, и уверено направляется ко мне.

— Ну как оно там? — поддеваю друга, как только он валится на стул рядом. Злой, взгляд молнии метает.

— Где? — смотрит на меня непонимающе.

— Как где, за бортом.

У него рожа вытягивается, а я даже не пытаюсь сдержать рвущийся наружу дикий ржач. Давно я друга таким пришибленным не видел. А ромашка-то только на первый взгляд вся такая нежная малышка.

— Да пошел ты, идиота кусок.

— Так я чет не понял, у нас же матан, — выдаю, немного подумав и глядя на расположившуюся у кафедры Ромашку.

— Глаза с жопы стяни, сегодня четверг, придурок.

Вот это я дебил, конечно.

Ладно, английский так английский, мне в общем-то пофиг. Все равно одна тетрадь на все про все. Лекции еще эти. Кто вообще придумал, что они обязательные быть должны? Детский сад. В Чехии я на лекциях не появлялся, че там делать в срань господню, когда они обязательными не были и посещать их никто не требовал. А у нас требуют, все, как всегда, везде всем должен. Вот и на пары бестолковые тоже ходить должен, а мог ведь спать.

— Доброе утро, — привлекает наше внимание ромашка. Говорит громко, но голос подрагивает, а взгляд по аудитории проносится и на нас останавливается. Ромашка на мгновение зависает, сверля Белого уничтожительным взглядом, и из транса ее выводит внезапно раздавшийся стук в дверь и…

—Вас... Василиса Григорьевна, я прошу прощения.

Я своим глазам просто не верю, и ушам тоже.

— У меня крыша едет, или это реально она? — спрашиваю сидящего рядом Белого и по его охреневшей физиономии понимаю, что нет, крыша у меня на месте, а Александровна, мать его, вполне настоящая.

И она, словно по заказу, поворачивается и замирает с распахнутым ртом.

Да, Ксюша, я, блин, тоже настоящий.

Зачем ты снова появился...

Ксюша

Не бывает. Так просто не бывает. Нужно отвести взгляд, а я не могу, не в состоянии просто. Смотрю на своего бывшего ученика и понимаю, что дура наивная. Надеялась, ведь очень надеялась, что Белов нам на голову свалился один, без своего друга закадычного. Даже помня вчерашнюю встречу внезапную, в полном народа клубе, надеялась.

Растерянность и удивление, отразившиеся на лице Волкова, быстро сменяются наглой, снисходительной улыбкой. А взгляд… он все тот же, прожигающий, давящий. И перед глазами невольно всплывают картины из прошлого. Последняя встреча и мои, возможно, слишком жестокие для семнадцатилетнего парня слова.

— Я позже зайду, — отмерев, бросаю Василисе, и вылетаю из аудитории. К черту, потом в с журналами разберусь.

Глупо, как же глупо я, должно быть, сейчас выгляжу.