Егор Гайдар

Удивительно, но в масштабах большой России главным «лицом» всей этой формации стал именно Егор Гайдар. Человек, который никогда даже и думать не думал о публичной политике или о выборах. Человек, который мыслил себя только экспертом, технократом, «спецом». Человек, который всегда предпочитал оставаться в тиши своего кабинета.

Однако именно ему предстояло на своем примере доказать миллионам, что во власти возможен и даже очень нужен другой тип. Что возможен и даже очень необходим новый лидер – им вполне может быть интеллектуал, условный «очкарик» (хотя Егор и не носил очков – только в конце жизни, и то для чтения), который движим не властными инстинктами и не сословными правилами, а только своими идеями и идеалами. Что возможен и даже необходим обществу не «хозяин» и не «крепкий хозяйственник», не человек системы (пусть даже сам взбунтовавшийся против системы), не «вождь» и не «спаситель нации», а самый обычный гражданин.

Егор Гайдар был, наверное, первым таким человеком во власти. Самым обычным – и тем самым необычным. Со всеми своими слабостями, которых он не скрывал. Самым простым – и в этом смысле незаурядным.

Все остальные подтягивались вслед за ним. Хотя исторически шагнувшая в политику формация «завлабов» опережала Гайдара – и, скорее, как океанская волна, несла его на себе. Впрочем, сейчас, когда мы пишем эти строки, в большой моде утверждения о том, что Гайдар сам был частью «номенклатуры», партийно-государственной системы.

Да, из-за тех нескольких месяцев, которые он провел в «Правде», в кабинете члена редколлегии, он формально принадлежал к советской номенклатуре. Но реально, по всем своим типологическим и личным чертам, – Егор не просто к ней не принадлежал; наоборот, он обозначил ту историческую границу, за которой время советской номенклатуры закончилось безвозвратно.

И, конечно, тут же возникает вопрос: а будет ли востребован этот тип лидера вновь, в другой эпохе? Мы пока не знаем. Покажет ближайшее будущее. Сейчас давайте посмотрим, как же это случилось.

Как это в принципе могло произойти в России?

19 августа 1991-го Егор Гайдар с семьей был на даче у родителей в Красновидове, где начал работу над новой книгой. Он взял отпуск.

Утром его разбудила жена Мария Аркадьевна, которая первой услышала заявление Государственного комитета по чрезвычайному положению, трагически-возвышенно, в духе Левитана, зачитанное диктором Кирилловым. Отправляясь на рейсовом автобусе в Москву, Гайдар уже в транспорте начал набрасывать заявление своего института.

Красновидово находится примерно в 30 километрах от Москвы по Рижской дороге. Сообщение очень удобное – на машине (в те времена) до центра минут тридцать, на автобусе до «Тушино» тоже. А можно и на электричке от станции «Нахабино». Те же тридцать минут – и ты на Рижском вокзале.

Егор смотрел из окна автобуса на дачные поселки, проносящиеся мимо грузовики, сосны, на старушек, которые спешили на рынок продать крыжовник и смородину, и думал о том, что, в сущности, основная масса населения примет этот резкий политический поворот покорно, а может быть, даже с радостью. Надежда только на энтузиастов, которых разбудила перестройка, в основном в Москве и Питере.

То есть – надежда слабая.

Думал и о том, как быть ему лично – члену партии, директору государственного института. Он сотрудничать с властью точно не будет, тем более что и сама власть явно раскололась.

То, что в этот момент Гайдар оказался не в официозной «Правде», а в коллективе единомышленников, который сам же и набирал, было настоящим счастьем. К концу автобусного маршрута он уже выработал ясный и понятный план действий.

«Сотрудники уже собрались, – вспоминал позднее Егор. – Говорю, что… во всей этой затее ГКЧП просвещенным рыночным авторитаризмом в стиле Дэн Сяопина и не пахнет».

Сели писать «экспресс-анализ экономической части программы путчистов». Документ получился эмоциональным и резким по тону. Подписи поставили Гайдар, его замы Владимир Машиц, Андрей Нечаев. В зависимости от дальнейшего хода событий это можно было бы считать небольшим расстрельным списком. И в этот список попросил внести себя зам по хозяйственной части Николай Головнин, бывший сотрудник Гайдара в «Коммунисте». Таким образом, подписантов у документа стало четыре. Напомним, шла первая половина дня 19 августа 1991-го.

Текст, который сводили воедино Гайдар и Нечаев, назывался «Экономическая программа хунты» (сохраняем орфографию оригинала. – А. К., Б. М.):

«Официальные документы военной хунты, пришедшей к власти в результате переворота 19 августа 1991 года, а также выступление членов хунты на пресс-конференции дают основание сделать первые выводы об основных чертах предлагаемой ею экономической “Программы”.

В их числе можно выделить: