Егор Гайдар

Егор, несмотря на глубокое разочарование в том, как развивались события, собственную досаду и колебания, отголоски которых все еще звучали в его публичных объяснениях, был заряжен энергией. В том же интервью Леониду Радзиховскому он рассуждал уже как парламентский политик: «Если у демократов сегодня нет новой мощной идеи, то у этих людей (оппонентов демократов. – А. К., Б. М.) идея всегда наготове – идея национальной обиды, национального тщеславия, комплекса национальной неполноценности, переходящего в истерически-имперское величие». Гайдар дал исчерпывающую характеристику той конструкции, которая угрожает демократии: «…дворцовые интриги, коррупция, популизм и бряцание оружием. Страшный коктейль!»

И он не собирался сдавать Ельцина – во всех смыслах слова, в том числе отдавать его своим оппонентам во власти, в Кремле, в аппарате, в ближайшем окружении: «Мы сторонники президента. Мы должны вернуть связь президента с народом, если хотите, вернуть Ельцина Ельцину».

Начало парламентской деятельности Гайдара было отмечено реализацией принципов «философии нестяжательства», имеющей глубокие корни в русской истории: он выступил по поводу финансовой аморальности строительства парламентского центра и против депутатских привилегий и приравненных к министерским зарплат.

18 января Госдума при всего лишь девяти голосах против проголосовала за специальное заявление по поводу строительства нового парламентского комплекса: «В условиях острого финансового кризиса выделение для этого крупных бюджетных ресурсов противоречит государственным интересам России. Размещение Федерального Собрания может и должно быть обеспечено за счет более эффективного перераспределения имеющихся административных помещений в городе Москве».

Дума осталась в бывшем помещении Госплана на Охотном Ряду, видимо, навсегда.

Что касается «выравнивания» депутатских заработков и министерских зарплат, то тут ригоризм Гайдара, увы, не был понят. «Сейчас же, с учетом довольно непростого положения нашего государства, мне кажется, “вводить” 450 новых федеральных министров не совсем скромно», – говорил он. Едкая его ирония не прошла, не была принята коллегами-депутатами, пролетела мимо их ушей… «Именно наша фракция, – будет объясняться Егор чуть позже, – подняла в Думе вопрос об излишних материальных возможностях, предоставляемых депутатам. И именно “друзья народа” из фракций коммунистов и жириновцев дружно проголосовали за депутатские привилегии».

Работа в Думе стала для Егора способом отстаивания результата, уже достигнутого в реформах, – и в то же время продвижения новых идей.

И ведь действительно, первая, «короткая», всего лишь двухлетняя, Дума в итоге заложила законодательные основы нового государства, приняв с нуля две части Гражданского кодекса («конституции гражданского общества»), Гражданско-процессуальный кодекс, Уголовный кодекс, Уголовно-процессуальный кодекс, Бюджетный кодекс, законы о рынке ценных бумаг, об акционерных обществах и много других важных нормативных актов.

…Регламент парламента – это система договоренностей между фракциями, руководством Думы, двадцатью тремя комитетами. Гайдар направил от фракции писать регламент Григория Томчина, ленинградского демократа, бывшего технаря и конструктора подводных лодок, в группу под руководством опытного правоведа и коммуниста Анатолия Лукьянова. Как заметил позднее в интервью Томчин, «“Выбор России” боролся за качественный регламент, потому что его целью была демократия, а коммунисты делали то же самое, потому что в то время они еще были в оппозиции и нуждались в четкой институционализации своего влияния. Мешали только жириновцы».

«Выбор России» получил четыре комитета Думы, но самый важный и большой комитет – по бюджету – по договоренности с Григорием Явлинским был отдан «Яблоку». Гайдар стал рядовым членом этого комитета с очень нерядовым политическим весом, а возглавил его самый толковый, по мнению Егора, представитель «Яблока» – Михаил Задорнов, будущий министр финансов. В тот же комитет входил будущий вице-премьер Александр Жуков, в то время представлявший депутатскую группу «Союз 12 декабря». В эту группу также входили Ирина Хакамада и Борис Федоров – демократы, но не гайдаровцы. Александр Починок, специалист по налогам, заседал в том же комитете от «Выбора России» – он был одним из тех, кому как профессионалу по-настоящему доверял Гайдар. Как тогда, в 1993-м, так и через семь лет, в 2000 году, когда Гайдар вновь станет депутатом Госдумы, заседания бюджетного комитета никогда не начинались без Егора. На этом настаивали даже коммунисты. Им было важно, что он скажет, какие аргументы предложит.

«Поначалу мы называли себя Пятой думой, – вспоминал в интервью Иван Рыбкин, который представлял Аграрную партию и был избран спикером Госдумы. – Мы внимательно изучали опыт дореволюционных четырех дум, включая регламент работы, другие парламентские традиции…