Эгоманьяк (ЛП)

Но Алекса дулась на протяжении двадцати четырех часов. У нее было тяжелое время, она все еще приспосабливалась к новому образу жизни молодой мамы. Это за гранью моего понимания. В конце концов, ей было всего двадцать два, все ее друзья тусовались на вечеринках как беззаботные двадцатидвухлетки.

Я надеялся, что она заведет новых друзей в клубе «Мамочка и я», который посещала в прошлом месяце. Возможно, замужние подруги, у которых были дети и которые не думали, что ответственное отношение к спиртному — это когда ты пьешь шоты со шнапсом и не проливаешь их.

— Почему бы тебе не прогуляться? Я останусь дома с Бэком.

У нее загорелись глаза.

— Правда?

Не совсем так я представлял себе празднование нашей годовщины, но Алекса это было нужно.

— Конечно. Я выжат. Я позависаю со своим маленьким приятелем. Мы все равно не можем быть на расстоянии друг от друга долгое время.

Алекса нежно сняла голову Бэка со своих коленей, переложив на подушку, и подскочила, заключив меня в крепкие объятия.

— Не могу дождаться, когда надену купленное платье. Лорен и Эллисон будут так завидовать, что я теперь могу позволить себе делать покупки в «Нейман Маркус».

Я выдавил улыбку.

— Не могу дождаться, когда помогу тебе избавиться от него по возвращении.

***

Прошлым вечером Алекса отправилась к своей подруге Лорен, и я предлагал ее забрать, но она настояла, что возьмет такси домой, так что мне не нужно было будить ребенка. Оказалось, что это не проблема. Ребенок не спал, учитывая, что было восемь утра, а моей жены все еще не было дома.

Бэк сидел в своем высоком стульчике, посасывая Cheerios, и издавал громкий крякающий звук, чтобы привлечь мое внимание, пока я наполнял вторую чашку кофе. Надув щеки, я выпустил воздух и крякнул в ответ, когда садился. Мгновение он выглядел напуганным этим звуком, и на какую-то секунду я подумал, что сын расплачется. Но потом он громко рассмеялся, что рассмешило и меня.

— Дружище, тебе нравится? — я наклонился ниже и снова надул щеки. — Кря. Кря.

Сын изучал мое лицо, словно я был инопланетянином, а потом разразился хохотом. После третьего или четвертого раза он решил попробовать сделать то же самое, и я смотрел, как он пытается издать такой же звук. Он надувал свои маленькие щечки, но из его рта вырывался только воздух со слюнями. Без кряканья. Его это не остановило.

После каждой попытки я опять издавал этот звук, а он внимательно наблюдал и пробовал снова. В какой-то момент настала его очередь, и мне показалось, что это, наконец, минута славы моего сына. Он всосал большой объем воздуха, а потом… задержал дыхание. Его пухлые щечки начали краснеть, а лицо было таким сосредоточенным. Это мой мальчик. Если поначалу у вас не получается, работайте усерднее. Это был момент отцовской гордости. Мой мальчик собирался стать трудолюбивым.

Он несколько раз проделывал этот финт с задержкой дыхания и покрасневшим лицом, а затем снова начинал хохотать. И наступала моя очередь. Я наклонился ближе и понял — он тужился не для того, чтобы произнести этот звук. Он гадил в подгузник.

Мы оба смеялись, пока я менял ему штаны. Но мне казалось, что он смеялся не со мной, а надо мной.

Вскоре после этого маленькая какашечная машинка отключилась. Некоторое время я смотрел на него, как на чудо. Три года назад немного не так я представлял свое будущее, но ни за что на свете не изменил бы его. Мой сын был для меня всем.

Когда время перевалило за десять, мое раздражение по поводу того, что Алекса со вчерашнего дня еще не вернулась домой, начало трансформироваться в волнение. А вдруг с ней что-то случилось? Я взял телефон с кухонной стойки и проверил сообщения. Все еще ничего. Я набрал ее и был сразу отправлен на голосовую почту.

Окно гостиной нашего кондо на третьем этаже выходило на Броуд Стрит, тихого, усаженного деревьями квартала на окраине Атланты. Большинство людей вчера ночью тусовались на вечеринках, так что этим утром на улице было особенно тихо. Именно поэтому я не смог бы пропустить выезжающий из-за угла ярко-желтый тюнингованный Додж Чарджер с нарисованной на боку девяткой. Несмотря на закрытые окна, я смог услышать рев двигателя и визг тормозов, когда водитель слишком резво выскочил из-за угла.

Что за придурок. Тот угол был большой слепой зоной. Алекса могла переходить улицу с коляской, а тот и не заметил бы, пока не стало бы слишком поздно. Я покачал головой, продолжая наблюдать за машиной через окно, когда водитель подкатил и остановился в паре зданий от нас. Он простоял несколько минут на холостом ходу. Затем я увидел, как открылась пассажирская дверь, и оттуда выглянула убийственная пара ног.

Я был женат, не мертв. Вид был что надо.

А когда женщина покинула автомобиль, я понял, что вид однозначно был отличным.

Потому что женщиной, покинувшей машину для уличных гонок в нескольких домах от нашего, была моя жена.

Глава 15

Эмери

Я приехала в офис раньше Дрю. Когда почти в десять он пришел, я поприветствовала его с сарказмом.

— Поздно проснулся? Могу порекомендовать кое-что, что поможет тебе заснуть.