Эгоистка

– Ты попадаешь в список добрых дел, если делаешь хорошие вещи для людей, хорошо относишься к животным и всегда стараешься изо всех сил, – заговорщически прошептала я. – Санта знает, когда люди стараются поступать правильно, и даже если мы совершаем ошибки, он всё понимает. Если ты будешь стараться быть хорошим человеком, Санта включит тебя в список хороших.

– Правда?

– Правда.

На мгновение она почувствовала облегчение, но потом её лицо снова омрачилось.

– Хорошо, но как папа узнал, что я хочу вернуться домой?

– Этого я не знаю, милая.

Она скривила рот.

– Ну, я рада, что он это сделал. Не знаю, почему он всё время был таким ворчливым. Обычно, когда у меня папин день, мы делаем весёлые вещи, но теперь он хочет всё время говорить мне, что делать, а я не хочу его слушать. Думаю, я лучше буду неблагодарной.

Я скользнула рукой по её плечам, чтобы обнять её.

– Будь, – сказала я, – это лучше, чем быть изворотливой.

– Что такое изво… изва…

– Изворотливый, – я поцеловала её в макушку, – это значит фальшивый, ненастоящий. Если твой выбор – быть грубой или быть самой собой, будь самой собой.

– Будь собой, – повторила она, затем высвободила руки из одеял, чтобы снова обнять меня, – я рада, что могу провести Рождество с тобой, мамочка. Папа и бабушка, наверное, очень расстроены. Что-бы-там-ни-было-пора-спать, – пропела она, и я поняла, что с ней всё будет хорошо.

***

Я решила, что не помешает дать всему устояться в течение нескольких дней, прежде чем рассказывать ей о нас с Дани. Убедившись, что она спит, я позвонила ему.

– Это значит, что нам – тебе и мне – придётся немного помолчать, – сказала я, закончив говорить. – Мне жаль.

– Не стоит, – ответил он.

– Это значит, что мы не можем по-настоящему… ну, ты понимаешь.

– Что?

– Я собиралась сказать: не можем действовать иначе, но хорошо бы знать, где твои приоритеты, – поддразнила я.

– Мои приоритеты – делать то, что лучше для Блэр, – сказал он, – ты лучше всех знаешь, что ей нужно.

Я не смогла сдержать улыбку, глядя на свои руки.

– Я не хочу заставлять тебя ждать меня.

– Заставь меня ждать, – усмехнулся он, – мне всё равно, несколько дней, недель или месяцев, неважно. Ожидание тебя того стоит.

Его не было рядом, поэтому он не мог видеть, как я закатила глаза, но я всё равно сделала это, чтобы скрыть, как трепещет моё сердце.

– Это было пошловато.

– Ничего не могу поделать, правда такая же пошловатая, – сказал он.

– Хм, хороший ответ.

– Ты так думаешь?

– Угу.

– Насколько хороший?

Я посмотрела в сторону лестницы, затем понизила голос.

– Достаточно, чтобы взять твой член в рот, если бы ты был здесь.

Он выпустил низкий, ровный выдох.

– Блин. Что мы говорили о нескольких днях?

– Может, Эшли присмотрит за девочками какое-то время? Почти уверена, что она должна мне по крайней мере один день с тех пор, как они с Артуром впервые сошлись.

– Боже, я чертовски надеюсь на это.

Но Эшли не согласилась.

Не потому что не хотела, а потому что это было за несколько дней до Рождества, и появилось так много других дел, что у меня почти не было времени обновить цвет волос, как я хотела.

Несмотря на то, что они больше не жили через дорогу, Блэр и Леона не привыкли так долго не видеться друг с другом; между школой, скаутами и всем остальным они были вместе.

На той неделе студия была не очень загружена, так что ни Дани, ни Артуру не приходилось часто ходить на работу.

Поэтому было вполне логично, что они присоединились к нам, когда девочки захотели покататься на коньках, а затем посмотреть рождественское световое шоу в зоопарке.

И хотя нам с Дани по-прежнему приходилось держать руки при себе и делать вид, что ничего не изменилось, было приятно видеть его, а не шёпот телефонных звонков и текстовых сообщений, которые мне приходилось архивировать, чтобы Блэр их не увидела, когда она настаивала на том, чтобы поиграть с моим новым телефоном.

Хотя было очень трудно держать свои руки при себе.

– Ты должна перестать так ходить передо мной, – осмелился прошептать он, когда мы были в зоопарке, и девочки побежали вперёд, чтобы занять очередь за горячим шоколадом. Артур последовал за ними, вытаскивая свой бумажник.

– Как? – пробормотала я в ответ.

– Покачивая своей прекрасной задницей. Она сводит меня с ума.

– Тогда не смотри на неё.

– А на что ещё я должен смотреть?

Я фыркнула.

– На рождественские гирлянды? На животных?

– Здесь есть рождественские огни? – невинно спросил он. – Я даже не заметил.

Я попыталась не улыбаться, но это было совершенно бесполезно.

– Хватит пялиться на мою задницу.

– Ничего не могу с собой поделать. Ты продолжаешь ходить передо мной, и джинсы выглядят так чертовски хорошо… – он замялся, а потом незаметно просунул руку между нами и опустил её к моей попке.

– Ты мучаешь меня, – вздохнула я.

– Я мучаю себя, – ответил он, сжимая ягодицу достаточно сильно, чтобы заставить меня стоять немного прямее, надеясь, что никто не заметил, как я подпрыгнула.

– Я думал, что хватание тебя за задницу немного поможет, но всё, что я хочу сделать, это…

– Вы двое сейчас сильно рискуете, – сказала Эшли, подойдя к нам.

Это было правдой. Дани неохотно убрал руку.