Эгоистка

Я снова потягивала своё пиво, погружаясь в этот момент и безоговорочно зная, что между мной и Эшли всё будет хорошо.

А потом ей пришлось всё испортить.

– Я не знаю, как спросить об этом, поэтому просто скажу, – сказала она, – что, блин, случилось с Давидом?

Упоминание его имени заставило мои плечи напрячься. Мои мышцы почти застонали, когда всё напряжение, которое было снято, вернулось обратно.

– Я думала, Дани рассказал тебе.

– Он рассказал мне большую часть в процессе того, как мы кричали друг на друга в гостиной, пока Артур пытался заставить Леону вернуться в постель.

Её лицо немного покраснело.

– Он был очень расстроен из-за меня. Справедливо.

Я потрогала кольцо на губах, не зная, что на это ответить, потом вздохнула.

– Всё началось с Тейлор Свифт.

– Я, блин, знала, что это она! – воскликнула Эшли. – С этого момента я лично обвиняю Тейлор Свифт во всём.

Я рассмеялась. Или, по крайней мере, попыталась рассмеяться. Слёзы уже грозили начаться, а в горле было густое, тугое чувство, из-за которого звук выходил захлёбывающимся и водянистым.

Не говоря ни слова, Эшли встала и взяла с полки коробку с салфетками, вернув её на столик как раз вовремя для моего регулярного предобеденного срыва.

Я медленно рассказала ей обо всём, что произошло.

Я ничего не утаивала: всё, начиная с моей неспособности хоть на мгновение отпустить свою гордость и заканчивая тем, как меня чуть не стошнило на ботинки Майка, когда он сказал мне о стоимости, вылилось из моего рта.

Я говорила о том, как уговаривала себя, что смогу это сделать, до тех пор, пока не поняла, что это невозможно.

От моего первого звонка Давиду до моего плана работать, работать и работать, пока я сама не накоплю денег.

От автомобильной аварии до доказательства того, какой невероятно глупой я могу быть, когда решила, что выиграла после того, как он перевёл мне деньги.

И когда я, захлёбываясь, рассказала, что Блэр хотела поехать, и что она скрывала это от меня, потому что не хотела, чтобы я была одна на Рождество, она плакала вместе со мной.

Она вытащила меня из кресла и обняла, взяв на себя часть моей душевной боли, чтобы я могла попытаться исцелиться. Она поддерживала меня, когда я настаивала, что могу держать себя сама, и доказывала, какой идиоткой я была, не поговорив с ней раньше.

– Мы должны что-то сделать, – сказала она, вытирая глаза, когда я закончила говорить, – это не сойдёт ему с рук. Ни за что.

– Он уже сделал это, Эшли, – сказала я, повторяя её действия, – он убедился, что она хочет поехать с ним, и я узнала об этом, когда и он, и Блэр были в комнате, так что я даже не могла сначала обсудить это с ней. Он знает, что ему может сойти с рук, и как далеко он может зайти, чтобы я не смогла ответить. Я не смогла с ним справиться.

Эшли сделала несколько полусерьёзных предложений, но не было ничего такого, о чём бы я уже не подумала.

Некоторое время спустя Блэр позвонила, чтобы поболтать перед ужином и обсудить лучшие моменты нашего дня.

– Лучший момент был увидеть Санту, – смело заявила она мне, – на Северном полюсе. И я сказала ему, что хочу получить на Рождество. Он сказал, что постарается, но не может ничего обещать. Я ответила, что если кто-то может это сделать, то только он. Поэтому я жду, что он очень-очень постарается, потому что это подарок не для меня.

– Не для тебя? – спросила я, забавляясь. – О чём ты просила?

– Мама. Ты же знаешь, я не могу тебе сказать, иначе это не сбудется.

– Это касается желаний, милая. А не рождественских подарков.

– Да? Ну, это тоже вроде как желание.

Боже, я надеялась, что это не то желание, в котором её родители снова сойдутся, о чём, похоже, мечтают все дети с разведёнными родителями в один прекрасный момент.

Я услышала, как кто-то что-то сказал на заднем плане, и Блэр вздохнула.

– Через минуту, – сказала она. Её голос звучал достаточно отстранённо, чтобы я поняла, что она отодвинула телефон от уха. – Я разговариваю с мамой.

Наступила пауза, а затем она издала такой тяжёлый, драматический вздох, на который, кажется, способны только восьмилетние девочки.

– Хорошо. Просто дай мне закончить.

Послышался шорох, затем её голос снова стал чистым.

– Мам? Мне нужно идти. Что тебе больше всего понравилось в этот день?

Я посмотрела на Эшли, которая делала вид, что не слушает, сидя за столом.

– Знаешь, милая, я думаю, что больше всего мне понравилось сегодня побыть немного с Эшли, – сказала я. Подруга подняла глаза, когда я произнесла её имя.

– Правда? Но ты же всё время ходишь в гости к Эшли!

– Правда. Это всё равно моё любимое развлечение.

– Хорошо, – раздался ещё один голос на заднем плане, и голос Блэр стал высоким, – я знаю! Я говорю с мамой!

– Всё в порядке, – сказала я, – я поговорю с тобой сегодня перед сном.

– Ты имеешь в виду, что споёшь мне сегодня перед сном. Никаких разговоров.

– Ещё бы. Люблю тебя, Блэр.

– Люблю тебя, мама, – а потом перед тем, как повесили трубку, я услышала: – Всё, я закончила, чёрт возьми!

Только благодаря звонку Блэр мы поняли, как поздно уже было.