Эгоистка

– Пожалуйста что? – повторил он.

Я откинула голову назад, упираясь ею в стену, и зажмурила глаза.

– Дани, засунь свои пальцы в меня прямо сейчас или, клянусь, я выгоню тебя и сделаю это сама.

Он заглушил свой смех, прижавшись лицом к моей шее, и я всё ещё чувствовала маленькие толчки веселья, когда он вводил в меня палец.

По правде говоря, я тоже смеялась, но шум заглушала моя собственная рука, которую я прижимала ко рту.

Я держала эту руку там, чтобы заглушить задыхающиеся стоны, которые не могла сдержать, когда он начал двигать рукой, хотя этого было почти недостаточно, чтобы сдержать шум, который я издала, когда он добавил второй палец.

Он застонал, дрожь пробежала по нему, когда я сжалась вокруг его пальцев. Его губы двигались по моему горлу, нежные поцелуи и мягкие укусы усиливали ощущения, пронизывающие меня.

Я ещё сильнее прижала одну руку к своему рту, а другой схватила Дани за плечо, сжимая его так, словно могла рухнуть, если отпущу.

А вероятность этого была чертовски велика.

Его рука была повёрнута так, что её основание касалось меня каждый раз, когда он вводил пальцы, и этого было более чем достаточно, чтобы толчки оргазма начали давать о себе знать.

Я чувствовала, как мой рот прижимается к руке по мере того, как нарастало наслаждение.

Что я говорила, не знаю даже я, но предполагаю, что это была какая-то просьба к Дани не останавливаться, потому что его дыхание стало тяжёлым на моей шее, а пальцы задвигались быстрее.

Его рука покинула мою грудь, поддерживая меня, заземляя, сохраняя неподвижность, в то время как обещание освобождения бурлило внутри.

Мне потребовалась вся выдержка, чтобы не закричать, когда наступил оргазм.

Я ни секунды не сомневалась, что кончики моих пальцев оставили синяки на его плече, и часть меня беспокоилась, что я сломаю ему запястье, когда мои бёдра бились о его руку.

Но он не сдавался, и даже когда белый свет и интенсивное наслаждение взяли верх, я чувствовала, как он держит меня, его руки, тело и губы удерживали меня на земле, в то время как моё тело и мой разум были на небесах.

Когда я спустилась обратно и перевела дыхание, я всё ещё слышала, как Леона и Блэр играли музыку и пели наверху.

Дани, казалось, почувствовал, что часть моего сознания вернулась, и пальцы, нежно поглаживавшие мою щеку, замерли. Он ещё несколько мгновений держал вторую руку в моих трусиках, чтобы погладить меня там, прежде чем вытащить её.

Я тяжело прислонилась к стене, когда он выпрямился и посмотрел на меня. Всё ещё пытаясь перевести дыхание, я снова посмотрела на него, ожидая неизбежной просьбы о своей очереди.

Но просьбы не последовало.

– Ты в порядке? – спросил он вместо того, чтобы попросить меня прикоснуться к нему.

Мне потребовалось мгновение, чтобы ответить, отчасти потому, что я была смущена своим шоком и внутренне ругала себя за то, что спроецировала свою неуверенность на Дани.

– Да, – сказала я, – да. Я… да.

Он улыбнулся.

– Хорошо.

Прошёл ещё один удар сердца, и на этот раз я была уверена, что он спросит.

То есть, он хотел этого; и его глаза, и твёрдая выпуклость на джинсах говорили мне, что он отчаянно возбуждён и нуждается в разрядке. Но он не спросил.

Он просто ждал.

И, Боже, если бы это само по себе не говорило о нём так много!

– Дани, – наконец, сказала я.

Его рот дёрнулся.

– Да?

Я облизала губы и посмотрела вниз.

– Тебе нужна помощь с…

– Да, – сразу же сказал он, затем прочистил горло и покраснел.

Я была слишком занята, чтобы смеяться над ним, но он, казалось, не возражал, когда я поднесла руки к поясу его джинсов и начала работать над его ремнём.

На самом деле, казалось, что он не возражает. Он наклонился вперёд, чтобы поцеловать меня, когда я расстегнула пряжку и перешла к пуговице его джинсов.

Его лицо было прижато к моему, поэтому я почувствовала его благодарный вздох, когда расстёгивала молнию на джинсах, и услышала тихий звук счастья, когда я запустила руку в его боксёры.

Это также означало, что он почувствовал, как изменилось моё лицо в тот момент, когда я обхватила его пальцами и поняла, что… ну, скажем так, в этих боксёрах было большое количество счастья.

– Господи, Дани, – пробормотала я, ощущая каждый его дюйм, и чувство сожаления охватило меня, когда я вспомнила, что не собираюсь засовывать его в свою киску.

Не в эту ночь и не в любую другую, поскольку мой оргазм уже достаточно очистил мой разум, чтобы начать кричать, что это никогда не может случиться снова.

Он был братом Эшли. Это не должно было происходить сейчас.

Но раз уж это произошло, будь я проклята, если не собираюсь наслаждаться этим.

Его губы искривились, ухмылка прервалась удовольствием, когда я взялась за его член. Он застонал, закрыл глаза, заставляя себя дышать ровно, пока я гладила его.

Давид ненавидел минет.

Я знала. Это заставляло его казаться сумасшедшим, каким он и был, но его доводы были основаны на логике.

Он любил контроль. Будь то контроль над моим гардеробом, моим разумом или моим телом, он хотел этого. Поэтому неудивительно, что он хотел контролировать ситуацию, когда мы занимались сексом.

Он мог держать себя в руках в любой позе.