Эгоист

Другое хотя бы потому, что де Крей в своем отношепии к женщинами не отличался тем щепетильным чувством чести, какое было присуще Вернону. Итак, разницу между собою и полковником он определял правильно, со всем беспристрастием ученого; дальше, однако, чувство в нем взяло верх над рассудком, и он принялся в душе упрекать Клару в том, что она этой разницы не ощущает. А отсюда само собой напрашивался вывод, что она всеми обстоятельствами своего положения поделилась с полковником де Креем. Да и могло ли быть иначе? Если она отважилась открыть свою душу однажды, рассуждал ее обиженный друг, стало быть, она могла поступить так и во второй раз. Вот вам и доказательство!

Пусть те дамы, которые покидают предписанный им путь и с роковой непоследовательностью ищут защиты там, где их подстерегает наибольшая опасность, пусть они не рассчитывают на снисхождение — справедливого суда им не дождаться. Мужской рассудок иной раз способен на справедливость, мужское сердце — никогда. Конечно, если вы заморозите мужчину до мозга костей, быть может, вы и добьетесь от него справедливого суждения. Но тем, кто ищет справедливости во имя тепла, а не во имя холода, подобный способ не даст ожидаемых результатов.

Вечером мисс Мидлтон и полковник исполнили вместе дуэт. Последнее время она отказывалась петь. Сейчас, как не преминул заметить Уилоби, голос ее звучал в полную силу. «Вы снова обрели свой голос, Клара, — сказал он, — во всем его великолепии». Она улыбнулась и казалась довольной, что ему угодила. Он упомянул какой-то французский романс, и она тотчас разыскала его среди нот и, не дожидаясь его просьбы, спела. Казалось, сэр Уилоби должен был быть доволен, тем более что, спев романс, Клара обратилась к нему и спросила, понравилось ли ему ее исполнение. Оторвавшись от беседы, которую он вел вполголоса с мисс Дейл, он произнес: «Отличное исполнение». Кто-то вспомнил какую-то тосканскую песенку. Клара вопросительно взглянула на Уилоби и, приняв небрежный кивок, которым он ее удостоил, за одобрение, пропела и тосканскую песенку.

О, коварная! Уилоби готов был рычать от негодования.

Где-то он вычитал, что подобная кротость у женщины — верный признак, что она замышляет измену. Было время, когда и сам он терпеливо выжидал появления этого благоприятного симптома!

— Любопытно бы узнать, отчего наши соседи по ту сторону Ла-Манша так превосходят нас в понимании прекрасного пола? — вопрошал сэр Уилоби свою собеседницу, в то время как Клара мелодично взывала к пресвятой деве Марии. — Что это — интуиция или знание, приобретенное опытом?

Уилоби все еще казалось политичным делать вид, будто он сердит на Клару. Но его пресловутая стратегия по-прежнему не оказывала на нее никакого действия, и это, в свою очередь, наводило на тягостные, ревнивые размышления. Любовник, утративший способность ранить любимую, потерял все: его ладья плывет по воле волн. Кинжал его вонзается в пустоту, и несчастный ранит им лишь самого себя. А неуязвимость брони его возлюбленной говорит о том, что другой владеет ее сердцем.

К концу вечера, когда пение сменилось общим разговором и дамы уже подумывали о том, чтобы удалиться на покой, мисс Эленор упомянула предстоящее бракосочетание, а мисс Изабел подхватила эту тему и обратилась с каким-то вопросом к Кларе. Де Крей ловко отпарировал удар. Клара не проронила ни звука. Грудь ее высоко вздымалась, выдавая волнение. Она взглянула на де Крея — это был пустой, ничего не выражающий взгляд, какой бывает у человека, только что очнувшегося ото сна. Но пусть взгляд этот был холодным, рассеянным и безучастным, пусть в нем нельзя было прочитать признательного восхищения, все же адресован этот взгляд был именно Горацию. А с Уилоби и этого было довольно. «Фарфор!» — произнес он и, не вставая с места, слегка переменил положение ног. Мисс Изабел и мисс Эленор, как по сигналу, стали прощаться на ночь. Клара поднялась со стула, и Вернон отвесил ей поклон, за весь вечер она ни разу не взглянула в его сторону, и он надеялся, что она хотя бы на прощание удостоит его каким-нибудь знаком привета. Но, пожелав ему «покойной ночи», Клара сразу обратилась к мисс Изабел; та же, решив, что возглас Уилоби относится к фарфоровой вазе, возобновила свои сетования по поводу разбитого свадебного подарка. Вернон побрел к себе. Словно человеку, пораженному внезапной слепотой, ему показалось, будто все кругом погрузилось во мрак: «Bile turnet jecur…»[15]^{39} Удар, который ему нанесла Клара своим небрежным отношением, был из тех, что затуманивают не только зрение, но и мозг.