Его желанный триумф

Для Джейн вся церемония прошла будто в тумане. Она знала о том, что ей придется произнести обеты как на кафалахском, так и на английском, когда Саид наденет ей тяжелое золотое обручальное кольцо, усыпанное изумрудами, такими же, как те, что сверкали в ее короне. Она заранее выучила наизусть слова обетов и надеялась, что не запнется, когда придет пора произнести их вслух. Однако это оказалось не так просто. Голос девушки предательски дрогнул, когда она обещала любить своего шейха всегда, всем сердцем, телом и душой. Понимая свое лицемерие во время произнесения ложных клятв, она внутренне взмолилась, чтобы его народ не был разочарован неизбежным финалом.

Но один момент в самом начале церемонии все-таки заставил ее сердце пропустить удар. Это случилось, когда она шла через тронный зал, а Саид смотрел на нее, словно не мог поверить своим глазам. Его взгляд соответствовал ее собственной реакции, когда она увидела себя в зеркале. Джейн едва узнала эту чувственную красавицу в роскошном свадебном платье. Саид недоверчиво оглядывал ее всю, от изумрудов, сверкающих в королевской короне, до носков золотых туфель, выглядывающих из-под подола ее тяжелого платья. И в этот момент она впервые почувствовала себя женщиной, прекрасной и желанной.

После церемонии состоялся торжественный ужин. Хотя королевский этикет региона требовал трехдневных торжеств, Саид предпочел обойтись без присущего традициям размаха, и Джейн была благодарна ему за это. Возможно, он так же, как и она, считал, что неразумно приглашать мировых лидеров стать свидетелями брака, в котором таймер тикает с первого дня совместной жизни. Поэтому роскошный столовый зал был заполнен королевскими особами и высокопоставленными лицами из пустынного региона, которые не станут давать интервью мировым СМИ и не будут делать селфи во время фейерверка над дворцовым озером.

Пытаясь эмоционально дистанцироваться от происходящего, Джейн смотрела на окружающее глазами ученого, напомнив себе, что принимает участие в историческом событии. Когда-нибудь об этом будет кратко упомянуто в учебниках истории, возможно, даже с фотографией свадебной церемонии. С неизбежной сноской о том, что брак был расторгнут всего через шесть месяцев.

Однако отстраниться ей не удалось, тело невесты упрямо сопротивлялось, будто существуя отдельно от нее. Когда шейх обхватил ее руками, начиная традиционный танец новобрачных, она обнаружила, что ее грудь упрямо стремится как можно ближе придвинуться к груди Саида. Джейн снова теряла способность трезво мыслить, и это раздражало и злило ее.

– Кажется, у тебя проблемы с дыханием, дорогая жена, – тихо произнес он, увлекая девушку в центр мраморного танцпола.

– Платье очень тесное.

– Я заметил. – Он кружил ее, слегка придерживая за спину. – Тебе очень идет.

Она сумела выдавить слабую улыбку, но не расслабилась.

– Спасибо.

– Быть может, волнение оттого, что я нахожусь так близко, заставляет тебя дрожать?

– Ты не возбуждаешь, а раздражаешь меня. И я хочу, чтобы ты перестал пытаться залезть мне в душу.

– Тебе не нравится, когда кто-то пытается заглянуть тебе в душу, Джейн?

– Нет, не нравится.

– Почему?

Его глаза полыхнули черным пламенем, и девушка подавила дрожь.

– Разве у всего должна быть причина?

– По моему опыту – да. – Саид помолчал. – Кто-то причинил тебе боль в прошлом?

Почувствовав, как запылали ее щеки, Джейн снова попыталась отвлечься от волнующего ощущения его близости.

– Я отказываюсь отвечать, – холодно ответила она. – Лучше скажи мне, ты всегда допрашиваешь женщин, когда танцуешь с ними?

– Нет, – просто ответил он. – Но у меня никогда раньше не было невесты.

Ее эмоции были в полном смятении, и девушка решила срочно что-то предпринять. Вот только решение это оказалось неправильным. Взволнованная предстоящей ночью, она почти не притронулась к свадебному угощению. Но, выпив немного пахнущего травами сладкого вина, которое все здесь называли «каразиб», она почувствовала, будто кто-то влил огонь в ее вены. По всему телу разлилось теплое пьянящее чувство, а легкость в мыслях так и не пришла к ней.

После свадебного торжества Джейн и Саид направились к восточной части дворца. Их путь освещали горящие факелы, так что невеста чувствовала себя участницей какого-то средневекового турнира. Поднявшись на вершину восточной башни, Джейн поразилась, насколько изысканно было украшено место их первой брачной ночи. Дорожка к огромной кровати, украшенной балдахином и вышитыми драпировками, была усыпана лепестками роз и душистой лавандой. Комнату освещали высокие свечи, а полная луна за открытым окном отбрасывала серебряную дорожку прямо на кровать.

Деревянная дверь захлопнулась за ними, и Джейн посмотрела на своего новоиспеченного мужа, не зная, что делать дальше. Его гигантская тень поднялась на стене за его спиной, а сам он выглядел таким темным и грозным, что она внезапно почувствовала острое сожаление, что позволила себе вступить в эту странную игру тогда, в лондонском клубе.

– Здесь только одна кровать, – проговорила она, сглотнув.