Его Высочество Ректор

— Даже не представляешь себе, как ты вовремя! У меня как раз сдохли все планы на вечер. Мира с Лесли, сучки такие, уехали в Милан, Марк посрался со своей подружкой и горюет дома с бутылкой Текилы, а у Ахмеда все еще этот Рамадан. Но сегодня же ПЯТНИЦА! Ты представляешь себе, в каком я дауне? Ты не Анжелик, ты — ангел! Чистый ангел! Я тебе за такой подарок отсыплю целых три экстази — задаром!

В любое другое время такое предложение раззадорило бы меня до невозможности, однако сегодня пришлось его утихомирить. Да и себя тоже.

— Нельзя мне экстази, Стиви, — вздохнула я. — Я на обезболивающем. Да и танцевать не смогу.

И я вкратце рассказала ему, как неловко вывихнула ногу во время ничем не примечательной утренней пробежки. На секунду Стив поник голосом, но, видать, решил, что уж лучше синица в руке, чем вечер в обнимку с Нетфликсом, и предложил пойти в ночной клуб «Тоник». Во-первых, там не такой уж суровый фейс-контроль — может и пропустят девочку с костылем — а во-вторых, крайне удобные сидячие места — низкие такие диванчики вокруг столиков, стилизованные под семидесятые.

Обеспечив себе на вечер развлечение, я поехала прописываться в гостиницу. У Стива останавливаться не хотелось — после дискотеки, да еще и под экстази, он точно захочет интима. А я… я не совсем была уверена, что интим с мужчиной — это то, чем надо немедленно заняться, если тебя бросил… другой мужчина.

Позже, уже сидя на кровати скромного, односпального номера гостиницы (с совсем неподходящим ему названием «Палас Богемьян»), я поняла, что нежелание спешить — далеко не единственная причина, по которой мне захотелось обезопасить себя от близости с приятелем, давно пытающимся залезть мне в трусы. Я боялась, что мой ровесник, модник и метросексуал Стив Мартего, покажется мне по сравнению с доктором Кронвилем таким… любителем, что я окончательно и бесповоротно впаду в депрессию.

Не давая себе загрустить, я налила в пузатый бокал какой-то выпивки из маленькой бутылочки, обнаруженной в холодильнике номера, разделась и осторожно, стараясь как можно меньше напрягать ногу, залезла в душ. Подставив лицо воде, дала косметике оплыть и раствориться, протерла мылом глаза, потом намылилась вся. Горячие, острые струи били и кололи мне в грудь, и под этим напором я вдруг почувствовала, как напрягаются и твердеют соски, будто их покусывал некто невидимый…

Нет! — отчаянно покрутила я головой. Я не буду сегодня вспоминать о Нике… То есть, о Кронвиле. Не буду думать о том, как его руки сжимали бы сейчас мое тело, окажись он со мной рядом, в этой душевой кабинке… о том, как он ласкал бы меня и наговорил бы мне в шею всяких бесстыжих пошлостей… Как звал бы меня своей девочкой и своей «маленькой шантажисткой»… И как просунул бы руку мне между ног и трогал там, и проникал в меня пальцами… а может еще и приласкал бы меня языком, как тогда… и как бы я опустилась перед ним на колени и взяла его в рот — сразу, без предупреждений и прелюдий, не давая ему опомниться, так чтобы его член твердел и рос уже там, у меня во рту…

С размаху я хлопнула себя несколько раз ладонями по щекам, выключила воду и где-то еще с минуту стояла, заставляя себя остынуть и даже замерзнуть. Я отказываюсь думать про него. Я отказываюсь сосредотачивать свою жизнь вокруг человека, который считает меня ребенком, не достойным его высокого высочества. Отказываюсь возбуждаться при мысли о его теле. Отказываюсь видеть про него эротические сны.

Убедившись, что окончательно пришла в себя, я снова включила воду и быстро, не рассусоливая, помылась. Потом закуталась в полотенце, вышла и встала перед зеркалом — сушить волосы. Просушив, отложила фен, подняла глаза в потолок и торжественно произнесла.

— Боженька! Верни мне его, а? Ну, пожалуйста… Клянусь, я никогда-никогда больше не буду делать глупости, есть бананы и курить! Аминь!

* * *

Платье на вечер я выбрала ну самое скромное — по моим стандартам, разумеется. Осмотрела себя в зеркало и фыркнула — настолько явным было мое намерение доказать самой себе, что я достойна стать ее милостью герцогиней Веллингтонской.

Темно-синий шелк, длинна почти до колена, с наглухо закрытым передом и глубоким вырезом на спине. Ксюха бы одобрила. К этому наряду я добавила пару серебряных браслетиков, простые сережки-кольца и единственные черные туфли без каблуков, что взяла с собой в дорожной сумке. О каблуках не могло быть и речи — и так еле хожу.

Стив забрал меня из гостиницы на своем мопеде ровно в девять тридцать — детское время, но ему было ужасно скучно. Как, впрочем, и мне. Пристроив мой костыль на багажнике, мы поужинали в маленькой забегаловке неподалеку от гостиницы, и около одиннадцати выехали в Сохо.

— Будешь? — подкурив на красном светофоре, Стив протягивал мне пачку сигарет с зажигалкой в кожаном футляре.

— Ага! — почти уже взяв у него эту пачку, я вдруг отдернула руку, так что весь набор чуть ни упал нам под колеса. Уж не знаю, с кем я заключила сделку, но пока ничего не ясно, лучше придерживаться условий. А бананы я и так не очень люблю.