Его ученица

Делаю первый судорожный вдох и вновь теряюсь в закоулках собственных мыслей.

— Ты намекаешь, что она была беременна от меня? — не узнаю собственный голос.

Уже знаю ответ, но не хочу слышать. Как только мои умозаключения подтвердятся его словом — мир в очередной раз для меня перевернется.

— Да, близняшки были от тебя, — кивает Рома.

— Не верю, — мотаю головой, а глаза жжет и в голове как будто взрывы, звон колоколов.

— У меня есть документы, которые Алена собирала, чтобы тебе все доказать.

— Врешь, — рычу я.

— Зачем мне врать? Тем более сейчас, — Рома хватается за голову и нервно взъерошивает свои волосы.

— Почему не нашли меня после и не рассказали все?! — вскакиваю, упираюсь ладонями в стол и едва дышу. Захлебываюсь воздухом и одновременно мне его не хватает. — Почему не сказали?!

— Потому что ты, блять, не тот, кто будет ждать и слушать! Ты свинтил в очередную командировку, сразу же! — тоже вскакивает Васильев и начинает метаться по кухне. — Знал бы ты… Знал бы ты, в каком аду я жил! Вписался туда, откуда не было выхода!

В голове снова что-то щелкает и я срываюсь. Хватаю Рому за воротник его футболки и припечатываю к стене, пытаюсь нанести удар, но он блокирует и отвешивает встречную оплеуху. Между нами завязывается наиглупейшая драка, мы просто выплескиваем накопившееся нервное напряжение.

— Прекрати! — шипит он, отталкивая меня на мое место.

— Да пошел ты!

— Она тебя любила! У нее крыша ехала от этой любви! — Рома яростно жестикулирует и тычет на меня пальцем. — Все потому, что ты трусливо сбежал! Знаешь, в прошлый раз этот разговор был другим, сейчас же я не намерен быть тактичным!

Стараюсь отдышаться, но не получается. Кажется, что сейчас просто нахрен сердце остановится! Мир рушится, расщепляется на атомы и я вместе с ним. Все тело вибрирует от напряжения, в глазах мутнеет.

— Как она умерла? — цежу сквозь зубы я.

— Покончила с собой.

Очередной ржавый гвоздь суровой правды вонзается мне в сердце, выбивая из легких последний кислород.

— В каком смысле? — осипшим голосом спрашиваю я.

— В прямом. История не из приятных… — вздыхает Рома и смотрит в потолок. Качает головой и продолжает говорить, пока я задыхаюсь от шока. — Я работал в группе захвата одного казино, командовал и планировал операцию, но все вышло из-под контроля. Уроды оказались на шаг впереди и узнали о моей семье, узнали кто я. Господи, как же сложно…

Он наливает себе еще коньяка и выпивает залпом, морщится то ли от горечи, то ли от боли. Затем наполняет мой стакан и устало потирает лицо.

— Мне тогда не сообщили, что близняшек похитили и я продолжил операцию. Их убили, мы не успели ничего сделать…

— Ты сейчас так издеваешься? — цежу сквозь зубы. — Мстишь за… Не знаю за что… Но ты…

В голове туман, мысли не выстраиваются в адекватные предложения, есть лишь набор слов, рвущихся из меня невпопад.

— Пардон, Леха, но ты свинтил, а я растил Диану с Алисой, они мне были как родными! Мне тоже не в кайф все это вспоминать, как думаешь, издеваюсь я?! — сверлит меня суровым взглядом Васильев. — Алена не пережила потерю детей, ее это окончательно убило. Хотя, последнее время она и так находилась на грани, у нее реально душа была не на месте. Я тоже тяжело пережил и, даже больше скажу, ты был на похоронах. Ты не вникал в произошедшее, но был там.

За все время службы и боевых приключений, у меня никогда не возникало мысли застрелиться, как бы сложно и невыносимо больно ни было. Я не назвал бы себя трусом, но сейчас… Положите передо мной пистолет и я лучше пущу себе пулю в лоб, чем попытаюсь смириться и понять услышанное.

Зачем полез в это осиное гнездо, зачем его растормошил?!

Если отмотать время назад, я вряд ли бы что-то изменил. Все равно бы поехал искать Васильева и копаться в прошлом. Кто же знал, что оно у меня такое убийственное.

Я не верю, не хочу верить, но разумом, хоть и затуманенным, понимаю, что Рома не стал бы врать сейчас, чтобы выставить себя в лучшем свете, ведь он не настолько тварь. К тому же, он принес из комнаты замусоленную папку с документами и я сейчас вижу перед собой прямые доказательства.

Срок беременности Алены, идеально подходящий под нашу последнюю неделю, проведенную вместе. ДНК-тест Романа Васильева и детей — отрицательный. Я готов поверить и поверил, что Алена изменила мне с ним, с нашим общим лучшим другом, которого тоже, бесспорно, любила. Но она просто не могла быть с кем-то еще, характер не тот, новые знакомства ей давались тяжело, к тому же она боялась всех и избегала любых контактов, кроме как с нами. Выписки, справки, свидетельство о смерти…

В глазах все мутнеет, и это не только из-за выпитого алкоголя, а сердце болезненно сжимается, когда я начинаю осознавать, как все могло бы сложиться. Если бы я не уехал, не сбежал в командировку, если бы я выслушал… Что бы было тогда? В мыслях рисуются картинки счастливого будущего, улыбающаяся Алена, две веселые девчушки, лучший друг…

— Ты сказал, что я был на похоронах, — не узнаю свой охрипший голос, — и что там? Почему ты не рассказал ничего?