Его сын

— Да уж… Представляю его рожу!

— Ладно… Поговорим о делах наших скорбных. Какие данные принесла разведка?

* * *

Йода задумчиво щурил глаза, стоя в тени большого, но странно кряжистого дерева с перекрученным стволом и корявыми ветками. От огромного дупла тянуло Тьмой, заставляя передергивать плечами и нервно вздрагивать, словно от укусов насекомых. Сидящий рядом Кеноби потер лицо, стряхивая с себя напряжение.

— Что будем делать, мастер? Малыш уже у Падшего, девочка… Ее дар загублен, но, может, попытаемся?

Великий магистр покачал головой:

— Нет, не справится она с такой ношей, недостаточно сильна она для этого. Люк… Вот единственный, кто сможет искоренить Тьму… Подобраться достаточно близко.

— Теперь старый вариант не сработает. Малыш знает, кто его отец… И знает вкус Тьмы, — Кеноби прищурился, созерцая закат. — Хотя…

— Шанс есть еще, — маленький магистр закутался в мантию, — шанс есть…

* * *

Акаади мерно шагал из стороны в сторону, поглядывая на своего ученика. Люк, с завязанными плотной повязкой глазами, довольно уверенно отбивал мечом выстрелы, выпускаемые в произвольном порядке тремя кружащимися вокруг него дроидами, похожими на небольшие летающие шары из металла. Конечно, отбивать все выстрелы у малыша пока не получалось, где-то два-три из десяти он пропускал, после чего подпрыгивал и, ругаясь, потирал пострадавшее место — чаще всего филейную часть.

— Да сколько ж можно! — взвыл ребенок, пытаясь зацепить мечом шустрый шарик и яростно растирая второй рукой многострадальную задницу, по которой в очередной раз попало. — Я же сидеть не смогу!

— Ничего, ученик, — хихикнул Акаади, заставив Люка заскрежетать зубами от злости. — Постоишь! Вырастешь…

— Учитель! — зарычал мальчик, отвлекаясь и закономерно пропуская очередной выстрел. Акаади рассмеялся, намеренно провоцируя ребенка. А нечего терять концентрацию! Противник не будет политес разводить, он, наоборот, будет делать все, чтобы вывести из равновесия.

Люк злобно засопел, пытаясь взять себя в руки и прислушаться к Силе. Нельзя позволять Акаади бесить себя! Резко выдохнув, мальчик успокоился и замер на месте. Шарики неторопливо кружили вокруг него, ожидая подходящего момента. Люк чувствовал себя зависшим в толще океана. Сила вокруг него, в нем… Везде. Неописуемое состояние. А если попробовать?..

— Все во вселенной подчинено Силе…

Выстрел, Люк только немного поворачивает кисть, но этого достаточно — подставленный прямо под луч сейбер успешно отражает атаку.

— Сила есть во всем, и все есть Сила…

Еще два выстрела отражены, шарики начинают летать по замысловатым траекториям. Прищурившийся Акаади плавно поводит ладонью, и с места срываются еще три дроида.

— Я — часть Вселенной, следовательно…

Акаади замер, наблюдая, как ребенок легко отбивает выстрелы, работая только кистями рук. Голубое лезвие сейбера стало непреодолимой преградой. Люк почти не шевелился, только руки плавно двигались, крепко сжимая меч. Вошедший в зал Вейдер замер, наблюдая за тренировкой сына. Взгляд — и в воздухе еще три дроида.

— Я есть Сила.

Шары закружились бешеным хороводом, беспорядочно стреляя в стоящую на месте мишень. Люк чувствовал каждый, каждое их движение, видел каждый выстрел, его траекторию, знал, как надо действовать. Он неторопливо задвигался, успевая отразить нападение или уйти с пути луча плазмы, пусть и слабого, но вполне способного причинить боль.

— Достаточно.

Густой голос Вейдера наполнил зал. Люк счастливо улыбнулся, ощутив гордость, исходящую от Лорда, выключил отцовский сейбер и снял повязку.

— Добрый день, отец!

— Приветствую вас, Дарт Вейдер, — Акаади поклонился и замер. Отношения у Призрака и Темного Лорда складывались… не очень. С одной стороны, Вейдер знал, что Акаади помог его сыну избежать пленения группой джедаев, свалившихся на планету как снег на голову… Да и вообще помог добраться до него целым и невредимым. За это Вейдер был благодарен. С другой стороны, именно забрак приказал похитить Люка, именно он своими действиями подтолкнул его к «падению», именно он удерживал мальчика в плену. За это Вейдер ненавидел Призрака лютой ненавистью, и единственным, что спасало Акаади от жестокой расправы, являлся тот факт, что он и так был мертв.

Вот такое вот двойственное отношение.

* * *

Вейдер свое обещание выполнил — отдал голокрон Палпатину, вызвав у того бурный восторг. На закономерный вопрос, где он взял такое сокровище, Лорд пожал плечами и буркнул:

— Люк отдал. Сказал, что это — его первый учитель.

Изумление Палпатина можно было потрогать руками. Он недоверчиво посмотрел на Вейдера, на голокрон, снова на Вейдера…

— Люк? М-да, и почему меня это не удивляет? Рассказывай.