Его сын

Мало того что для начала их хорошо потряс отдел финансовых нарушений, это дело было привычное, естественное. Следователи перерыли все документы, залезли в каждый датапад, просмотрели все, до чего дотянулись их длинные цепкие лапы. Нервно, нудно… Знакомо. Каждый год одно и то же…

В целом, губернатор не слишком волновался, да, проверка заставляла нервничать, но не вызывала какого-то иррационального ужаса. Сам он был чист, не желая мараться ради сиюминутных прибылей, он и так был достаточно богат и избытком жадности не страдал. А подчиненные… Ну, кого-то же надо отдавать на растерзание?

И все бы было как всегда, но неожиданный визит спутал весь расклад, обернувшись неимоверными проблемами. На внука Императора совершили покушение.

Никто не знал — кто, никто не знал — как именно, но результат нервировал уже пятый день. Разрушители висели на орбите, не двигаясь с места, а возникшая чуть ли не из воздуха армия следователей по особо тяжким преступлениям сканировала каждую молекулу в поисках вещественных доказательств.

* * *

Окончательно пришел в себя Люк только на четвертый день. До этого он изредка просыпался, «осматривался» с помощью Силы, проверял связи с отцом и дедом… И вновь впадал в забытье. Назвать это сном было нельзя, сны ему не снились, да и не было ощущения хоть какого-то восстановления сил.

Тело болело, мышцы тянуло, словно он занимался тяжелым физическим трудом, долго, на пределе возможностей, шевелиться было невероятно тяжело. А еще чувствовалась усталость. Дикая усталость, как от занятий с Силой, когда выполняешь что-то очень энергозатратное. В общем, так плохо ему еще не было.

Глаза открылись с трудом, почему-то в голове настойчиво крутилась странная фраза: «Поднимите мне веки». Что за бред? И откуда? Проморгавшись, Люк осторожно осмотрелся, насколько это было возможно. Каюта. Его каюта на «Мести». В поле зрения тут же возникло лицо Райфа.

— Милорд, — в голосе гвардейца сквозило неприкрытое облегчение. Еще бы, тут его Люк прекрасно понимал: если бы с ним случилось что-то нехорошее, особенно летальное… Умирали бы его телохранители очень медленно и очень мучительно. Годами. Если не десятилетиями. Фантазия у Палпатина очень богатая…

— Как вы себя чувствуете?

Люк попытался что-то сказать и захрипел. Ему тут же протянули стакан с трубочкой. Жидкость впиталась в пересохшее, ободранное горло, как дождь в песок: с концами, словно и не было.

— Еще.

Капитан протянул еще один стакан, содержимое которого тут же провалилось в желудок. Смазанное горло саднило.

— Хреново… — просипел Люк, откашливаясь и осматриваясь более тщательно. Он лежал на медицинского вида койке, левая рука была исколота: внутривенное питание, судя по всему, рядом несколько непонятных приборов. По периметру стояли Тени, в полной боевой готовности, в углу нервничал пожилой человек в халате — медик, вытягивающий шею в попытках рассмотреть, что творится с его пациентом. Недовольно скривившись, Люк повернулся к Райфу.

— Капитан… — шепот был еле слышен, но гвардейца это не смутило. — Всю эту ерунду, — мальчик шевельнул рукой, — убрать. Меня — на нормальную кровать. Принесите еды. Печеное или отварное мясо. Орехи с медом. Бульон. Принесите голокрон, вы знаете, где он. Всех лишних — вон. Но сначала — организуйте мне сеанс связи с отцом. Немедленно.

* * *

Внешнее кольцо. Скопление Утроба. Клатуин.

Небо над планетой плакало огнем, осыпая ее поверхность сгорающими в атмосфере обломками кораблей. Имперский флот уничтожал противника, сначала как следует проредив пиратскую эскадру, а затем загнав остатки в ловушку возле Клатуина. Пираты сопротивлялись отчаянно, но все их попытки прорваться сквозь строй разрушителей были обречены с самого начала: совершенно озверевший в последние несколько дней Вейдер действовал жестоко и безжалостно.

Вначале никто не знал, чем вызвана такая бешеная, садистская ярость ситха, вроде предпосылок не было, однако через два дня после резкого изменения настроения Главкома кто-то шепнул, что на сына Вейдера было совершено покушение. Подробностей никто не знал, было известно только, что планируемое убийцами не удалось, что внушало надежду на то, что все изменится в лучшую сторону. Если до этого мужчина намеревался действовать более мягко, захватив в плен главарей, так как его смущала слишком хорошая для простых пиратов организация этой эскадры, то после… Никаких пленных, только истребление, что и повлекло за собой некоторую корректировку намеченных планов.

Все произошло быстро. И неотвратимо. Но этого было мало… Хотелось устроить резню. Ему необходима была резня.

И шанс получить желаемое ему представился.