Его сбежавшая невеста

— Так там вроде ногами надо играть, а не руками. Так и будете стоять? Это вроде я в гостях.

Мы словно отмерзаем и садимся за стол, но еще более напряженного состояния я не испытывала.

— И что там на футболе? Чему вас учат?

Харитон не стал задавать важные вопросы прямо сейчас, но умело вывел Данилу на диалог. Тот рассказывал о методе тренировок, о победах, о драках, а Харитон рассказал, что в детстве тоже играл в футбол и даже мечтал о мировой славе, но не сложилось из-за отца.

— А твой папа…

— Дед твой? Он умер. Некоторые отцы не достойны жить, — усмехнулся Харитон, но я нахмурилась, и он откашлившись, сменил тему. Интересно, а слух про то, что его убила Ника, правдив? – Значит ты эти три недели был на сборах?

— Две. Да. В Англии.

— Катался на колесе обозрения? Вид там шикарный.

— Нет. Другие пацаны катались, а у меня денег не было, — он виновато взглянул на меня. А через секунду я ощутила взгляд Харитона.

— Так, хватит на сегодня воспоминаний. Данилка, тебе пора спать?

— Мам, я не хочу.

— Папа никуда не денется…

— Так в машине он и поспит, — вдруг заявляет Харитон, поднимаясь. – Мы все равно уже уезжаем.

Внутри все замерло и воспламенилось от напряжения. В этом весь Харитон. Если он что-то решил, мнение других его не интересует.

— Данила. Иди ложись спать, мы никуда не едем.

— Едете. Здесь вам делать нечего.

— Я не буду с тобой спорить. На сегодня мы закончим.

— И что, это срабатывает? Я должен как собачка кивнуть и вильнуть хвостиком под твоим строгим взглядом? Данил собирайся. Если мама не хочет, мы поедем вдвоем.

Глава 8. Харитон

Я до сих пор не могу прийти в себя. Ощущение, что все эти годы я жил в странном, иллюзорном пространстве и только вот сейчас начинает проклевываться реальность. Еще несколько часов назад я не мог думать ни о чем, кроме наказания для Евы. Кроме своего желания обладать ею, а сейчас…

Сейчас я смотрю на свою точную копию, на то, как в свои восемь лет он правильно складывает слова в предложения, и чувствую злость в первую очередь на себя. Не слышал. Не слушал. Не верил. Теперь я перевожу взгляд на Еву и не могу понять, как за две недели я не допер, что она та самая, как мог не узнать. Неужели мне настолько хотелось затащить ее в постель, что мозг отказывался работать. Хорошо, что я не упустил ее. Не упустил сына, который смотрит на меня с таким трепетным любопытством, что становится больно.

Больно было и когда она огорошила нас правдой. В тот момент мне хотелось ее убить. Схватить за волосы и бить о деревянный пол этой деревенской халупы. И требовать ответа, почему, почему она ничего не сказала. Почему не пришла к отцу, когда залетела. Он мог быть каким угодно гандоном, но скорее всего обеспечил бы будущее своему внуку.

Вопросов еще столько, что голова раскалывается на части, и на все придется ответить Еве. Но сейчас перво-наперво нужно доехать домой и показать Даниле, что его отец не позорный насильник, которого надо опасаться, а нормальный человек с очень прибыльной работой.

Сын. Я никогда даже не думал, что смогу иметь продолжение. Всегда знал, что нашей семье нельзя размножаться. Знал, что это гнилое семя не имеет права на существование. Но сейчас, смотря на Данину, я думаю, что, может быть, ошибался. Что, может быть, имею не такие уж плохие гены?

— А твой папа? — вдруг задает вопрос мальчишка, жадно впитывая каждое произнесенное мною слово.

— Дед твой? – урод. – Он умер. Некоторые отцы недостойны жить. Значит, эти три недели ты был на сборах.

— Две. Две. В Англии.

Ого. Впечатляет. Надо будет еще заглянуть к тренеру, который его обучает. Судя по покрасневшим щекам Евы, пацан уехал в Англию не за ее счет.

— Катался на колесе обозрения? – рассказывать ему, чем мы там занимались с англичанкой, я не буду. Пока. – Вид там шикарный.

— Нет, — грустно вздыхает Данила и виновато смотрит на мать. То есть денег даже на такую мелочь у нее не было. Я уже ни хера не понимаю. – Другие пацаны катались, а у меня денег не было.

— Так, хватит на сегодня воспоминаний, — внезапно встает Ева. – Данила, тебе пора спать.

В смысле? У нас теперь общение по расписанию?

— Мам, я не хочу, — вот это правильно. Нечего нами потакать.

— Папа никуда не денется.

— Так он в машине и поспит, — выдаю я гениальную идею. – Мы все равно уже уезжаем.

В момент Ева из нежной и ласковой матери превращается в фурию. Пацан сжимается, а мне плевать.

— Данила. Иди ложись спать, мы никуда не едем.

— Едете, — тоже поднимаюсь, возвышаясь над Евой. Но она не думает сдаваться. Моя смелая девочка. – Вам нечего здесь делать. Моему сыну тем более.

— Я не буду с тобой спорить. На сегодня мы закончим.

— И что? Это срабатывает? Я должен как собачка кивнуть и вильнуть хвостиком под твоим строгим взглядом? Данил, собирайся. Если мама не хочет, мы едем вдвоем.

В этот момент атмосфера и без того напряженная, раскалилась до бела. Ева просто открыла рот и не смогла его закрыть, поливая меня отборными обвинениями, словно забыв о наличии в комнате ребенка.