Его сбежавшая невеста

Вот это действительно неожиданно. А главное, опрометчиво. И как бы мне не хотелось уехать с ним. Но в тот дом я сына не приведу. Я не знаю вернулась ли Ника, но она вряд ли обрадуется наследнику. Плюс ко всему меня ищут. И если Харитон встанет на пути, его просто убьют. А при всей моей обиде, смерти я любимому не желала никогда.

— Мой дом здесь. Тот, где ты меня впервые увидел.

— Смеешься? Та халупа? Твой отец был одним из богатейших людей.

— Ты тоже, но мог щелчком мышки всего лишиться, — замечаю я как бы невзначай. Странно, но он не злится на этот выпад. Скорее забавляется ситуацией.

— Только дебил держит все свои сбережения в компании. Так что меня разорить сложно, хоть ты и пыталась.

— А к чему тогда истерика?

— Не знаю, может быть потому что я фактически в любви тебе признался, а ты плюнула мне в харю?

Мы стоим как два фехтовальщика коля друг друга обвинениями. Правда никто не решается заговорить о главном. Наверное, потому что это разрушит ту зыбкую как песок атмосферу некого равновесия?

— Голодный? — внезапно спрашиваю, думая, что он скорее с утра ничего не ел. А еще пролежал какое-то время на сырой земле. Теперь чувство вины за то, что я оставила его, кажется острее.

— Адски, — загораются его глаза, и он словно магнитом тянется на кухню, впитывая его запахи.

Я киваю на стол, за который Харитон сразу садится, привычно провожая взглядом каждое мое действие. По началу в его доме меня это смущало, но спустя время без этого стало сложно существовать.

— Ты остыл? — спрашиваю, пока достаю курицу из холодильника и выкладываю на тарелки вместе в запеченной картошкой.

— Типа того.

— Как ты догадался про Светлану Павловну?

— Ты будешь смеяться, но она орала на меня по началу, а потом вдруг подмигнула, — мне ничего не остается, как только подавить смешок, представляя эту ситуацию. – Я сначала подумал, что она просто больная и уехал. А потом на пол пути к дому, вернулся. Дошло до меня. Найти ее дом труда не составило. Я так понимаю, мне повезло, что ты не смылась сверкая пятками до ближайшей станции?

— Ты меня напугал.

— Ева…

От продолжения фразы отвлекает микроволновка, которая дает о себе знать звуком сигнала. Я просто достаю тарелку до верху заполненную ароматным блюдом, ставлю перед Харитоном и отхожу на безопасное расстояние. Словно он может быть опасен. Может, но не в общем понимании слова. Просто рядом с ним мурашки по коже и тело ноет в тех местах, где он его касался.

Но судя по всему ему не до меня. Харитон занят поглощением еды. И судя по скорости, с которой она исчезает, не ел он несколько дней.

Я оставлю его, чтобы пойти к сыну. Странно, пока Харитон в доме, мне спокойнее. По крайней мере, я могу сказать Даниле, что его отцу не все равно. Раньше я не могла за это ручаться.

Захожу в комнату, где лежат наши сумки. Он сидит на подоконнике и чертит линии на запотевшем стекле.

— Милый, я даже не знаю, что тебе сказать, — честно, без прикрас. С сыном я всегда была честной. Даже в отношении Харитона. Ведь он действительно был для меня мертвым.

— Почему он делал тебе больно? Он плохой?

Не такого вопроса я ждала. Но даже на него я не могу ответить.

— Мы с ним… Немного недопоняли друг друга, – как же ему объяснить. – Вот ты иногда дергаешь за косичку девочек?

Он поворачивается ко мне и хмурится.

— Только одну. Она мне списать не дала.

Ладно, упустим момент со списыванием.

— Ну вот. Считай, что твой папа тоже дергал меня за косички. Только по-взрослому.

— Тогда получается, я зря его ударил? Он не враг?

— Он не враг, — говорю то, в чем уверена. – Но ты меня защитил как герой. Я горжусь тобой.

— И теперь он будет всегда с нами? Ну, как настоящий папа?

Мне хочется его обнадежить. Мне хочется сказать ему, что теперь наша жизнь может быть легкой и беззаботной. Но если я скажу Харитону правду про Рашида, он может пойти на рожон и погибнуть. А лучше иметь живого отца, на расстоянии. Чем найти и потерять вот так…

— Нет, сынок. Я не хочу тебя обманывать. Но мы с твоим папой чужие люди. У него своя жизнь. У нас своя. Но сегодня. Пока он здесь. Пока мы в деревне, ты можешь с ним подружиться. Если захочешь, конечно.

— А он захочет? Почему он никогда нас не искал?

Это никогда не кончится. Я никогда не перестану ощущать себя виноватой перед сыном.

— Потому что он не знал о тебе.

— А о тебе?

— Он думал, что я умерла, — по крайней мере я уловила этот посыл. В том состоянии он бы не стал лгать.

— А где он сейчас?

— Кушает. После удара головой об что-то твердое всегда хочется кушать, — улыбаюсь я, и киваю на дверь. Пойдем знакомиться? — если Харитон не ушел, что более вероятно. Вряд ли он не с того не с сего решил стать настоящим отцом.

Данила неохотно спустился с подоконника, но я видела, что в нем горит огонь любопытства. Мы вместе выходим на кухню, где за столом уже третью порцию поедает Харитон.

Он, словно чувствуя нас, поднимает голову и вытирает грязный рот рукавом, отодвигая тарелку. Данила сжимается рядом со мной, но расслабляется после того, как Харитон усмехается.

— Отличный удар, кстати. Спортом занимаешься?

— Да, — почти с вызовом отвечает Данила. – Футболом.