Его пульс

— Не надо плакать, — стирая слезы шершавыми пальцами, грустно прошептал Боря. — Я не заслуживаю того, чтобы ты плакала. И тебя тоже не заслуживаю. Это не все. После драки, мы все дружно были под следствием, мать слегла с инфарктом и сразу после похорон сестры умерла. Остались папа, старшая сестра Мила и я. Жизнь разделилась на "до" и "после", и это "после" сопровождалось смертью и следствием. Владелец клуба был не последним человеком в городе и меня очень уважал, мы когда-то с Мишей вытащили его сына из горящей машины, спасли в последний момент. Вот он и помог замять дело, закрыл рот папашке Влада, пригрозив уголовными делом за его промахи. Они все варились в одном котле, но Бродяга правил городом. Дело замяли, меня спешно отправили в Америку на все имеющиеся сбережения, Мишу прикрыли по всем фронтам, он тогда работал в хорошей больнице и завязал отношения с твоей мамой. Разумеется, ты тоже была на подходе, так что рисковать семьей было нельзя. Так закончилась эта история.

Я молча выслушала все, продолжая удерживать взгляд Бори. Мы непрерывно смотрели друг на друга, словно в ожидании чего-то, способного еще больше разрушить шаткое равновесие. Но сейчас я как никогда была уверена в своих словах:

— Ничего из твоего прошлого или настоящего не сможет заставить меня отказаться от тебя. Очень жаль, что все сложилось именно так, но ты ни в чем не виноват. Ни в чем. Ты защищался. Ты сам чуть не погиб. Как ты мог подумать, что после услышанного я не захочу с тобой быть?

Боря печально улыбнулся, притянув меня к себе в объятия.

— Ты мое самое большое сокровище, я и не думал, что смогу вдохнуть спокойно.

Я обвила руками мужчину за шею, облегчённо выдохнув.

— Есть еще кое-что: будет лучше, если ты пока поживешь со мной. Я не смогу спокойно дышать, зная, что ты не в поле моего зрения. С отцом я сам поговорю. И…ты сможешь жить вообще на втором этаже в гостевой комнате, у меня большая двухуровневая квартира, не волнуйся. Миша решает вопрос не так, как мне хотелось бы, и я хочу знать, что ты в порядке 24/7.

Нервно водя пальцем по широкой спине, без страха ответила:

— Я согласна.

Глава 18

Two feet — I want it

Мама с папой пришли с самого утра, заваливая меня фруктами и сладостями, бурча что-то про жертву Бухенвальда. Серьёзного разговора не избежать.

— Ты его любишь? — злобно зыркнул отец, вынуждая меня тушеваться под недружелюбным взором.

Сглотнула вязкую слюну и сделала короткий вдох.

— Я испытываю к нему чувства, да, — теперь точно могла это сказать, потому что ощущала разницу между детской влюбленностью и этими чувствами.

— Аня, ты молодая, он намного старше, ты понимаешь, с какими сложностями можно столкнуться при таком раскладе?

Закусив губу, внимательно рассматривала отца, а затем посмотрела на маму, тихонько сидевшую в стороне. Она закатила глаза и ухмыльнулась, всем своим видом показывала полнейшее неодобрение слов отца.

Почему он так настроен? Я ведь ничего плохого не совершила, лишь влюбилась в человека старше себя.

— Ты тоже старше мамы, и, как мне кажется, вы не слишком-то часто испытывали из-за этого трудности.

— Ты говоришь как он, — недовольно буркнул. — Не думай, пожалуйста, что я разрешу вам сожительствовать. Все это допустил лишь от безысходности, нам с мамой надо уехать и будет лучше, если ты останешься под присмотром. Опять же, не рассчитывай, что когда все закончится, то ты останешься жить с ним. Хочет быть с тобой — пусть женится.

Я чувствовала, что покраснела вся от макушки до пят. Папа тяжело выдохнул и ушел, громко хлопнув дверью.

— Он просто злится, что ты выросла и больше не будешь его маленькой принцессой, сидящей на плечах и забавно размахивающей игрушками, — мягко заключила мама. — А я рада, что вы с Борей вместе, потому что возраст — это всего лишь цифра. Я же знаю его с молодости и могу сказать, что теперь спокойна. Он так на тебя смотрит, что всякие сомнения должны были давно исчезнуть.

— Что значит «теперь»?

— Когда ты с правильным человеком, Анют. Но будь осторожна, ты знаешь, о чем я. Пожалей мою седую головушку, я не хочу в ближайший год или два стать бабушкой!

Засмеялась и обняла меня, а я ощутила облегчение.

Что ни говори, а сначала было не по себе, и я очень волновалась из-за скрытых отношений.

В целом лечение в клинике проходило напряжённо только в те дни, когда на дежурстве была Катя, потому что она всегда заявлялась ко мне одновременно с Борей и делала все, чтобы вывести из себя.

Нет, я не ревновала, потому что не видела никогда искреннего отклика от него, просто что-то внутри заставляло испытывать острую злобу по отношению к такому человеку, не способному рационально оценивать ситуацию вокруг себя.

А наедине она делала самые болезненные уколы в моей жизни, прикладывая максимум ненависти к каждому проколу.

В очередной раз постоянные прикосновения украдкой и жаркие взгляды в конечном итоге привели к взрыву. Терпения Бори не хватило.