Его пульс

— Я сказал, свободен. Что из слова СВОБОДЕН ты не понял!? — он крикнул оглушающе громко, и я подскочила на месте, цепляя крупную фигуру локтем. — Почему я, блядь, должен повторять одно и тоже как чертов попугай!? — злобный взгляд вернулся ко мне и обжёг своей жёсткостью.

Не должен. Однозначно. Нет. Я бы с радостью пошла домой прямо сейчас, закрывшись в своей комнате в ожидании чуда, но мне пришлось бежать за Борисом Викторовичем, потому что он схватил меня мертвой хваткой и поволок в сторону перевязочной. Зайдя же внутрь, криком выгнал всех и усадил меня на кушетку, с ходу доставая лёд из морозилки.

Все происходило стремительно и в оглушающей тишине, никто из нас и не пытался первым ее нарушить. Мне было страшно даже дышать, чтобы не стать причиной взрыва, хотя в душе и понимала, что мужчина завелся ещё в кабинете за нерадужным разговором.

Все равно не покидало ощущение, будто бы именно я стала последней каплей в чаше терпения.

Прохладная ткань накрыла мою щеку и скулу, от чего я мгновенно почувствовала облегчение, граничащее с восторгом. Как же было больно! От холода стало намного легче.

— Болит?

— Не так, как в самом начале, — поскуливая себе под нос, сказала и перевела взгляд на мужчину. Пока он отвернулся, незаметно смахнула непрекращающиеся слезы.

— Он всегда открывает дверь с ноги, идиот, — в глазах бушевал ураган, который того гляди и меня сметёт со своего пути. Негодование, злость и волнение — адский коктейль. Мягко коснулся щеки, на что я мгновенно отреагировала болезненным вдохом.

— Надо просто быть внимательной…

Так мы и сидели. Я с приложенной ледяной тканью к щеке, и он, мягко удерживая эту ткань на моем лице и упрямо смотря мне в глаза, наблюдая за реакцией.

Мы были так близко друг к другу, что от нахлынувшего приятного запаха, исходившего от мужчины, мой разум опять превратился в вату. Боковым зрением заметила, что он придвинулся еще ближе, и теперь мы буквально дышали одним воздухом.

— Я отвезу тебя домой, Аня, — прохрипел в лицо, убирая уже нагревшийся компресс и невесомо смазывая возможный синяк специальным кремом. — Голова не кружится? Не тошнит? — момент разрушен, а я осталась на обломках в смешанных чувствах.

Отрицательно махнула. Моя голова была тяжелой явно не от удара.

— Следи за ручкой, — мужчина проверил мою реакцию и заставил прикоснуться к носу указательным пальцем.

Прошло ещё пару минут, прежде, чем он проговорил спокойным тоном, морщась, словно от боли:

— Ты совсем не бережешь себя.

"Береги меня" отчаянно хотелось шептать как молитву.

Несмело посмотрела ему в глаза и понуро выдохнула, переводя взгляд на зеркало, в чьем отражении видела заплаканную девочку и сильного мужчину, который по-своему сейчас о ней заботился.

Позже эта картина все чаще будет всплывать как напоминание: мужчина всегда рядом в моменты падений. Не летай высоко, Аня, — больно падать. И даже если тебя подхватят — боли не избежать. Не скрыться.

Я была уже в полнейшем порядке, но Борис Викторович все равно помог мне одеться и отвез домой, не сказав ни слова во время поездки, лишь украдкой поглядывая, словно невзначай. Впервые в жизни не хотела говорить с человеком, потому что внутри меня бушевали мои собственные демоны.

Глава 11

Can't pretend — Тom Оdell

Казалось, что маленький шарик проблем медленно, но верно преображался в громадный снежный ком, сносящий всех на своем пути. Однажды утром я увидела через окно машину отца и буквально помчалась вниз со своим главным вопросом.

Всколыхнувшее меня волнение резонировало в радиусе километра.

Я сгорала от нетерпения узнать правду и поскорее найти решение проблемы, не имея никакого представления, что я точно не тот человек, кто смог бы это решить.

Отца застала за бутылкой виски и это в 6 утра! Феноменально! Небрежно расстёгнутая рубашка и трехдневная щетина говорили о многом. Видимо, он не просто еще не уехал, он только что приехал.

— Пап, что происходит? — без приветствия и малейшего дружелюбия спросила в лоб.

Усталый расфокусированный взгляд остановился на мне, а расстроенное выражение лица было наполнено нескончаемой болью.

Мужчина медленно, с надрывом, встал и подошел ко мне, пошатываясь из-за выпитого отвратительно пахнущего пойла. Что-то во мне начало болезненно ныть в предвкушении плохих новостей.

— Моя милая добрая девочка, — тяжелая рука опустилась на мою голову в попытках имитировать нежность, но в таком состоянии он потерпел полнейшее поражение и просто положил на меня свою нелегкую ладонь, потрепав пару секунд. — Прости меня. Ты такая проницательная и мудрая у меня. Но ответить не смогу ради твоей собственной безопасности.

Почему-то это было сказано таким голосом, что все мое тело сжалось от ужаса.

— Я попрошу тебя об одной вещи, а ты пообещай мне…что выполнишь, — запах элитного спиртного смешался с папиным парфюмом, выкуренными сигарами и еще невесть чем, что не смогла идентифицировать.