Его одержимость

Я решаю встретить его лицом к лицу. В конце концов, это всего лишь какой-то говнюк. Но Пилар сильно дергает меня за руку — настолько, что я чуть ли не падаю с ног и влетаю в подсобную комнатушку.

А Пилар молниеносным движением выхватывает одну из стоящих в углу швабр и просовывает ее палку в дверную ручку.

Спустя несколько мгновений дверь начинает истошно дергаться.

Пилар замирает, прижав ладонь ко рту, и по ее глазам я вижу, что и мне лучше застыть.

Дергание двери внезапно прекращается, но Пилар молчит еще несколько минут, а потом прочувствованно выдает:

— Больной урод!

Я киваю на дверь.

— Он часто так?

Пилар нервно выдыхает:

— Он постоянно так. Мы вечно прячемся в подсобки, в шкафы, под кровати, еще куда. В занавески кутаемся. Этот гребаный урод не пристает только к тем, кто старше сорока. Лучше бы ты пошла работать к Рейесу. Я-то вынуждена терпеть — я здесь родилась, а хозяева выбирают, кому где работать.

Меня смущает ее откровенность, но я не удерживаюсь:

— А он реально классный, этот Рейес? И ты с ним… правда?.. Ну, восемь раз.

Пилар грустно улыбается.

— Больше восьми. Но только один раз. Мы знаем, что он так и любит госпожу Клару, а мы все ему просто… временное лекарство.

Я боюсь спугнуть удачу.

— А госпожа Клара его не любит?

— Хм… Ты вообще ничего не знаешь о хозяевах? Госпожа Клара умерла от рака восемь лет назад. Тогда ей было пятнадцать, а господину Рейесу восемнадцать. С тех пор он никак не может ее забыть.

Душещипательно. Но отчего-то я чувствую острейшее раздражение.

То ли из-за отвратительной «вечной» любви Рейеса, то ли мне дико не нравится, что он тоже умрет от рака, как его возлюбленная.

Я перевожу тему:

— Уже можно выходить?

— Угу. Думаю, урод ушел. Ты привыкнешь. Все привыкают. Только если ему попадешься, потом очень долго не сходят синяки.

Я холодею:

— Он что, сексом с вами занимается?

— К счастью, нет. Для секса у него проститутки, — Пилар нервно поправляет волосы, — служанок и поварих он просто очень больно тискает или может головой в воду засунуть. Некоторых сигаретами прижигал. На ночь мы всегда от него запираемся и потому и спим все вместе. А еще закрываем ставни, а то как-то он разбил окно, и девушка под ним серьезно пострадала.

Я не нахожу, что ответить, и мы тихо выскальзываем из подсобки. Петляем по коридорам, и Пилар приводит меня в спальню.

— Госпожа Кортни велела выделить тебе эту кровать по центру. Не бойся, ночью у нас без происшествий. Просто не ходи нигде одна.

— Госпожа Кортни — это хозяйка?

— Угу. Ну, госпожа Фуэнтес, конечно. Но между собой мы их всех по именам зовем, чтобы не путаться.

* * *

— Эй, Анхела, тише. Ты так всех перебудишь.

Я вскакиваю, не понимая, где сейчас нахожусь.

Скоро будет неделя, как я живу у Фуэнтесов и все это время я день за днем прячусь и убегаю от «господина Рауля». Видимо, поэтому мне опять снится мерзость.

Девушка со спутанными черными волосами, похожая на Рейеса, как сестра-близнец, стоит у столба для наказаний. Ее руки вздернуты над головой и крепко привязаны.

Вся голая спина этой девушки в подзаживших ужасных шрамах.

Но мне этого мало.

У меня в руке хлыст. Я оглаживаю его, а потом сильно замахиваюсь, и хлыст опускается на хрупкую смуглую спину.

Эта сука совершенно не умеет слушаться. Ничего. Я ее научу.

Уши мне закладывает от крика, а девичью спину прорезает глубокая кровавая полоса.

А в следующее мгновение я вижу Исабель, Пилар и других встревоженных служанок.

Но перед глазами у меня одно: крохотные родинки на спине у настоящего Диего Рейеса расположены в странное подобие ряда.

Прямо, как эта рана.

* * *

Я не понимаю, почему мне это снится. Неужели я ревную Рейеса настолько сильно, что в воображении готова его покалечить?

Нет. Я не настолько сошла с ума. Да и Рейес мне… никто.

Просто полуслучайный любовник.

Моя ревность ничем не обоснована. Я не люблю Рейеса и наверняка в него не влюблена.

А еще для меня полная дикость бить человека кнутом.

В детстве я дралась и с девчонками, и с мальчишками. Я вообще была больше похожа на мальчика: коротко стриглась, лазила по деревьям, обожала футбол.

Но взять в руки кнут и высечь беззащитную девушку с такой лютой злобой — это что-то за гранью.

Я не понимаю, что происходит.

На часах всего двадцать минут шестого. Так рано в этом доме не встают.

— Простите, что вас разбудила… Это все нервы.

— Да уж. За тобой господин Рауль особенно бегает. Ты же новенькая.

Девушки расходятся досыпать, а я ворочаюсь и больше не могу уснуть.

Как там Рейес? Думает ли он обо мне? А если да, то что он думает?

Наверняка считает меня ужасно холодной. И теперь, среди всех его любовниц, я почему-то чувствую стыд и ужасную неловкость.

Как будто они все получили от судьбы чудесный подарок, а я одна, как дура, сама все испортила.

Нет. Так нельзя.

Просто массовое обожание Рейеса отвратительно на меня действует. Здесь чуть ли не все поголовно влюблены в него и считают их отношения с «госпожой Кларой» за идеал.

А госпожа, мать ее, Клара — это сестра Рауля и дочь Маноло и Кортни Фуэнтесов.

Теперь понятно, почему Кортни не удивилась, услышав ее имя.